Татьяна Русуберг - Аркан

— Ага, а косточки в окошко выплевывает!

— Так что, пойдешь?

— Мы тебе дорогу покажем. Ребята там все побывали: и Дирк, и Пайки, даже вот Мерримон-младший.

Мальчишка с головой, похожей на растрепанный одуванчик, гордо кивнул и выпятил тощий живот.

— Я не пойду, — Найд едва расслышал собственные слова.

— Чего?

— Чего он сказал?

— Я не пойду, — он надеялся, что голос теперь звучал тверже. На загорелых и чумазых лицах вокруг отразилось удивление, разочарование, презрение.

— Говорил же я, слабак приссыт!

— Да у него уже полные штаны!

— Что, кишка тонка? Ведьмы испужался?

— Я не испугался, — Найд чувствовал спиной шершавые штакетины чьего-то забора. Мальчишки обступили его кричащей, нетерпеливой, жаждущей ответа стеной. Не спрятаться, не убежать. Как раньше.

— Тогда чего ты ссышь?

— Я не… Я не пойду на болото, потому что я… потому что она… Она… — Найд пытался объяснить что-то, чего не умел выразить словами. Чувство настолько чистое и сильное, что, казалось, его грудь и голова вот-вот взорвутся изнутри.

Наверное, сегодня он смог бы описать это чувство как ненависть. Ненависть к магам и убежденность в том, что между ним и чародеями не может быть ничего общего. Никогда. Теперь, восемь лет спустя, убежденность начала колебаться. Ненависть осталась прежней. И поэтому Найд сидел в ежевичных кустах, стараясь не обращать внимания на мерзнущие в протекших сапогах ноги и крики из прошлого, звеневшие у него в ушах:

— Трус! Трус! Трус!

Он помнил, как унизительные обвинения сыпались на него со всех сторон вместе с тычками и оплеухами. Мальчик старался держать руки вдоль тела, хотя его кулаки сжались так крепко, что ногти впились в ладони. Старался поймать взглядом глаза над разинутыми ртами, скандирующими: «Трус! Трус!» Плевок обжег щеку, как огонь. Найд зажмурился от нестерпимого стыда. Но свист и лающие голоса никуда не исчезли:

— Гав-гав!

— Тяв-тяв!

— Гав-гав, воу-у-у!

Отобрал его у мальчишек Айден. Он был старше Найда, выше любого из обидчиков, и главное — он был сыном ленлорда. Айден за шиворот проволок жертву шпаны по единственной деревенской улице и втолкнул в родную калитку. Когда он повернулся лицом к отцову воспитаннику, в глазах его читалось что угодно, кроме сочувствия.

— Чего они на этот раз от тебя хотели?

Губы Найда шевелились, но изо рта не вылетало ни звука. Он тер рукавом щеку. Плевок горел на ней, как невидимое клеймо.

— Что, снова язык отнялся? Мне надоело тебя из передряг вытаскивать. Я тебе не брат и не нянька!

— Я тебя не просил, — Найд смог наконец выдавить из горла хриплые звуки, — вытаскивать.

Айден прищурился:

— А, теперь я понял! В следующий раз буду стоять и смотреть, как тебя метелят! Может, ты мало получил? Может, тебе еще добавить?

Найд молчал.

— Не-ет, ты будешь просто стоять, как баран, и пялиться своими большими голубыми глазами!

Мальчишка хлюпнул носом.

— Или еще и заревешь?

Найд утер нос рукавом. Может, у него и были большие голубые глаза, но не на мокром месте.

— Ты — позорище на наш дом! Ты сам-то это понимаешь?! Ни шиша ты не понимаешь! — Айден развернулся на пятках и нервно зашагал взад-вперед перед глядящим на него исподлобья мальчишкой. Наконец он снова остановился перед «позорищем», вздохнул и спросил уже спокойнее: — Чего эти придурки хотели-то?

— Чтобы я сходил к домику какой-то бабки. На болотах.

Мгновение Айден смотрел на отцова приемыша непонимающими глазами. Вдруг он хлопнул ладонями по ляжкам и рассмеялся тем смехом, который с самого начала так понравился Найду — легким, искренним, заразительным. Смехом, который говорил, что сына херра Харриса не надо бояться.

— И всего-то? Ну а ты что? Отказался?

Найд едва заметно кивнул. Причина бурного веселья была ему непонятна.

— Струхнул, что ли? — Айден рассматривал его, как только что пойманного любопытного зверька.

Мальчишка тряхнул головой.

— Тогда чего?

Объясняться по второму разу, теперь с Айденом, Найд не собирался.

— Ну молчи-молчи. Прикидывайся немым, когда тебе удобно. И глухим. Только помни, тот, кто позволяет поливать себя дерьмом, начинает вонять.

Айден повернулся к нему спиной и направился в сторону отцовского дома.

— Я не хочу никому причинить вреда, — голос Найда был тихим, как шелест листвы, но парень услышал его и резко обернулся. Подошел ближе. В глазах мелькнуло удивленное выражение.

— Что?! Да этому говнюку Дирку только полезно получить по носу, будет знать, как мелких задирать.