Екатерина Васичкина: Линда

Так. Проследить. Эмоции потом. И вообще, это человеческая прерогатива так реагировать на прошедшие уже события.

А вот и доехали. Что это? Медицинский центр. Таких много сейчас. Дорогих, блестящих и бесполезных. Но не этот. В этом оборудование едва ли не лучше, чем у самой Линды! И монстрил всяких по полкам и клеткам, как в зоопарке! И где только набрали? Половина из них в не водится не то что в ближайшей округе, но даже и на материке! Потрудился кто-то. Так, и много ли они знают? Где тут компьютеры? Так… ну, это ерунда, это тоже… а вот. Ух ты! Да тут картотека монстров, побольше, чем у нас! Кстати, нас тут нет. Оно и не удивительно, мы ведь практически частный проект. А вот государственные учреждения аналогичной направленности все присутствуют, со списками сотрудников. Интересно, за кого ж нас приняли? Завтра непременно будут интересоваться, с кем же это они локтями столкнулись. Но ничегошеньки не найдут! Официально у нас работаем только я и Кирилл. А остальные честно трудятся в самых разных организациях, и зарплату получают, и налоги платят и отчисления в пенсионный фонд производят. Не подкопаешься. Ладно. Дальше пусть работают люди. В конце концов, это их мир. А ей вообще давным-давно положено сгинуть во тьме веков. Ну, или хотя бы выспаться. Осень — не самое удачное время для таких существ. Силы тают, душа все плотнее кутается в тело в поисках не то сна, не то просто забвения.

Да и… надо бы как-то с этим страдающим героем разобраться. Что-то сильно его скрутило, вроде бы этот этап давно пройден… что ж он никак не успокоится-то?

Дивное существо печально улыбнулось вновь обретшими подвижность губами и открыло глаза, позволяя деревьям нежно опустить себя на пол и жить своей жизнью.

Кирилл лежал в темноте, слушая мерный стук своего сердца. Из открытой настежь форточки дуло, но вставать, и закрывать ее было лень. Ничего, немного промозглого, но более-менее свежего воздуха не повредит.

Может, сердце остынет, успокоится, перестанет колотиться невыраженной злостью.

— Ты же замерзнешь.

Она появилась из ниоткуда прямо на его кровати. А может, уже давно вот так бесшумно сидела, скрестив ноги и положив на колени подушку.

— Ничего. Ты же ходишь в такой холод в одном платье.

— Я не человек.

— Я тоже.

Линда только привычно вздохнула, не желая слушать снова эту песню. Человек, не человек… какая разница?

— Вообще-то человек. Просто с некоторыми особенностями. Так что не примазывайся к нам, потусторонним монстрам, — по-матерински взъерошив коротко остриженные волосы, девушка подавила совершенно неуместное желание обнять этого глупого отростка, — чего ты так завелся?

— Не знаю. Ребята столько работали. Никита буквально на ходу слепил прибор, которому и на борту Энтерпрайза обрадовались бы, Нориэль едва из декольте не выпрыгнула, бегая за этим… как там его? А я его даже довезти не смог. Уже дохлого!

— Стоп. Не то. То есть, близко, но…

— Я мог их всех положить! Прямо там, Линда! Ты слышишь?! Я мог, — мужчина подскочил на постели, сжимая кулаки, и тут же расслабился, понимая всю бесполезность махания оными после драки, — это было бы так просто.

— И зачем я только тебя отпустила тогда. Родину он защищал, видишь ли! Нет бы, сразу в институт поступить! Кирилл, послушай! Ты — гражданский! Ты не имеешь права убивать!

— Ну, я мог бы попробовать не убивать. Так… пристукнуть слегка…

— Ну да, конечно. У них всех ведь была ярко выраженная заторможенность, и ни один из них не успел бы выстрелить?! — она все-таки обняла его, уже не думая об уместности и о том, что их разделяет только тонкая простыня, которой Кирилл накрывался вместо одеяла, — перестань. Ты — сотрудник научно-исследовательского института. Закончил мединститут с красным дипломом. У тебя чудесная двухкомнатная квартира в Подмосковье. Ты не бегаешь с автоматом, не стреляешь в преступников и никого не убиваешь! Потому что за это придет злой дядя полицейский и посадит тебя в тюрьму. И я потеряю любимого сотрудника, а мир гениального ученого.

— Ну… тебя же не посадили в прошлом году…

— Меня? Ну… меня поругали. Сильно.

— Вот-вот! Помню я твое «поругали»! Это когда ты вернулась утром и пьяная. И меня не посадят. У меня есть могущественные покровители, которые замнут дело или представят все как несчастный случай.

— Да? И кто же это?

— Ты. И можешь меня отпустить. Я уже социально не опасен. А в голову приходят пошлые мысли. Монстр ты там или еще кто, не знаю. Но красивый. Только на ощупь попрохладней, чем обычный человек.