Екатерина Васичкина - Ученик

Мальчик стоял, гордо выпрямившись и почти не дыша, выслушивая предъявляемые ему обвинения. Альбина даже залюбовалась причудливыми переплетениями льда и огня в его сердце. Ярость, страх, боль, отчаяние… И гордость. Как бы то ни было, но он водил за нос всех этих идиотов из ковената почти полгода! Это и взрослым-то редко удается.

Обвинитель говорил долго, проникновенно, с чувством, которое и правда испытывал.

Ковенат слушал молча. Слушал, но не прислушивался. Только ожидал, когда же все кончится и можно будет приступить к обсуждению более животрепещущих вопросов, чем расправа над этим сопляком. Да и что там слушать? Обвинения известны, защищать пацана некому… так чего ж тянуть?

Но совет тянул. Альбину порядком позабавило выражение сосредоточенности на лице главы совета. Уж больно не гармонировало благообразное лицо этого примерно-показательного доброго дедушки с мрачно-торжественным выражением.

По всей видимости, незаконнорожденное веселье посреди серьезного процесса не осталось незамеченным, так как уже в следующую секунду в мысли молодого магистра вплелись мудрые слова главы совета.

— Хватит ржать, — услышала она его возмущенную мысль, — люди же кругом! И телепат из них не я один! И не смей думать о высших телепатах 'замшелые маразматики'!

В последний раз ухмыльнувшись, Альбина попыталась сосредоточиться на происходящем, но ничего хорошего у нее не получилось. Да и было б на чем сосредотачиваться! Скукота смертная.

Обвинитель закончил расписывать злодеяния молодого человека и потребовал немедленной смертной казни. Вообще-то за убийство наставника да еще такое зверское, могли и чего похуже выдумать, но мы же за гуманность! Да еще кража артефакта, по мощности сравнимого со Словом Создателя… Ну и так, по мелочи… мелкие кражи с использованием магии, вымогательство… Еще бы! Полгода прятаться от возмущенного ковената, жаждущего твоей крови! Еще и не то устроишь!

— Что ж… преступления тяжкие, тут спора нет, — глава привстал, обводя зал своими всепроникающими очами, даже не замечая защитных чар, — но, стоит все же…хотя, что это я оправдываюсь? Я же глава!

По залу прокатилась волна легких смешков. Вроде как сохранили приличие, и отметили шутку начальства. Альбина тоже похихикала, решив, что она тоже человек, и ничто человеческое ей не чуждо.

— Так вот, мы приняли во внимание все смягчающие обстоятельства, — на этом обе леди, входящие в совет, слажено кивнули, — а их у молодого человека много, и решили, дать ему еще один шанс. Если кто-нибудь из здесь присутствующих согласится взять его в ученики, то мы назначим ему испытательный срок…

Альбина с любопытством осмотрела лица присутствующих магистров, пытаясь вычислить среди них того, кто возьмет под свое покровительство этого малолетнего преступника, однако таковых не обнаружилось. Словно по команде почтенные маги преданно уставились в узорчатый потолок, не горя желанием проверять свои педагогические способности. Даже боевые маги, вроде как сочувствующие гордому сыну тьмы отвели глаза. Все три на двоих.

— Альбина, ты прекратишь или нет?! — мысли главы опять забарабанили под черепом, — магистр потерял глаз в страшном бою с нечистью, и это совершенно не повод для насмешек!

Ведьма смущенно пожала плечами и клятвенно пообещала контролировать себя. До конца совета, по крайней мере.

— Итак, молодой человек, вам слово. Постарайтесь убедить почтенных магистров взять Вас под свою защиту.

Но мальчик промолчал. Удивился, кажется, разозлился, испугался… хотя нет, испуганным он уже пришел.

— Неужели Вам нечего сказать? Ведь решается Ваша судьба!

Но и это не побудило юношу к красноречию. Он был занят. Сдерживал злые, болезненные слезы. Мужчины ведь не плачут. А такие злодеи-душегубы и подавно!

— Что ж, если так, то прошу поднять руки тех, что желает взять молодого человека в ученики.

И снова настала тишина. Альбине почудилось слабое присутствие главы совета в своих мыслях. Будто он собирался что-то ей сказать, но в последний момент передумал.

— Глава, а позвольте несколько вопросов юноше.

— Давай, Альбина, — глава уставился на нее с надеждой, которую должно было питать сейчас подсудимому.

— Скажите, Кирилл, Вы хотели бы стать моим учеником?

— Нет, — и голосок злобный не дрогнул!

— Хорошо. Но ведь станете, если я предложу?

— Да, — прозвучало уже спокойнее.