Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – ярл

Она исчезла раньше, чем я успел открыть рот. Встревоженный, вытерся чистыми тряпками, оделся, а после недолгого раздумья перебросил через плечо перевязь с мечом, подцепил к поясу молот. Только лук со стрелами, поколебавшись, оставил в углу рядом с грудой доспехов.

Вскоре появился мажордом, склонился в таком полупоклоне, что я и не понял, просит оказать мне честь или же сам оказывает мне великое благодеяние.

– Ну и чё? – поинтересовался я надменно.

– Благородная леди Изабелла, – провозгласил он в пространство, – хозяйка замка и всех владений, приглашает вас на обед… сэр Ричард.

– Ого, – ответил я, – если сейчас обед, а когда же у вас ужин? Одни совы, одни совы…

Он отвесил еще один полупоклон, лицо каменное, но когда заговорил, я ощутил в его гулко-бархатном голосе неодобрение:

– И еще герцогиня Изабелла изволит разрешить, если уж вы так привязаны к своей собаке, взять ее с собой.

– Это не собака, – ответил я надменно, – а Пес!.. И приехал я не на лошади, а на коне. Запомнил?.. Лады, пропустите ко мне собаку.

Пес ворвался в комнату, бросился на шею, я расцеловался с ним, затем выдвинул нижнюю челюсть, постарался смотреть тупо и надменно, признак благородного происхождения, когда голубая кровь и белая кость, кивнул Псу, приглашая следовать рядом, пошел, нарочито замедляя шаг, так что мажордом начал оглядываться, притормаживать, а я двигался в ритме «куда хочу, туда и пою», осматривался, в самом деле впечатленный как громадностью, так и убранством.

Однако краешком сознания отметил, что мои слова насчет оскорбления, которое нанижем, а потом все равно одну или с Парижем, до адресата дошли. Герцогиня, поколебавшись, приняла решение, что не может, как говорят наши избранники, не радовать, ибо оно, как говорят те же избранники, знаковое.

Обеденный зал… я сперва решил, что нас с Псом ввели в церковь. Огромное, роскошно украшенное и яркое освещенное помещение, а посреди стол, массивностью похожий на бильярдный, но длиной с дорожку для боулинга. С одного торца кресло с высокой спинкой, справа еще три – отделанные так же богато, но спинки короче, дальше стол тянется неприлично голый… и только с противоположного конца еще одно кресло, простое, спинка тоже простая и укороченная.

На столе пять медных подсвечников, свечи горят ровно, ярко и бездымно.

Одновременно со мной из двери напротив в зал вошли леди Изабелла и леди Бабетта, а следом две молодые девушки, в которых я сразу признал дочерей, похожи так же, как жеребята на коня, а не на корову или овцу. Правда, одна из дочерей показалась слишком уж знакомой, но она смотрела строго и надменно, вскинув подбородок и рассматривая меня как можно свысокее, и я скрыл изумление, сделал вид, что вижу впервые, чем, похоже, разочаровал.

От Бабетты пахнуло солнечным зноем, словно как губка впитала его во дворе. Вся налита солнцем: длинные золотые волосы, что падают без всякого, казалось бы ухода, хотя блестят чистотой и здоровьем, высокий лоб закрывает ровно постриженная челка, это вообще какой-то неведомый шик, еще ни у одной женщины такого не видел, даже сердце застучало чаще, словно знакомую встретил, лицо покрыто легким загаром, губы полные, сочные, как спелая черешня, середина верхней губы задорно приподнята, так что едва Бабетта чуть-чуть улыбнется, ровные зубки сверкают маняще и приглашающе.

Румянец на щеках сильный и здоровый, а по тому, как то появляется, то исчезает, дураку понятно, что косметика ни при чем, все натуральное. Вообще она напомнила ангела с рождественских открыток: чистенькая, пухленькая, с изумительно нежной гладкой кожей, постоянно улыбающаяся, с милым личиком, ямочками на аппетитных щечках. Конечно, повзрослевшего ангела, уже половозрелого, даже очень половозрелого, с мощными вторичными признаками, такие ангелы вроде бы называются гуриями…

Она ослепительно улыбнулась мне изумительно ровными белыми зубками, блестящими, как жемчужины, рот влажный и сочный, не говоря уже о полных чувственных губах, как будто созданных только для того, чтобы их брать в свои твердые мужские губы. От нее неуловимо повеяло эпохой Мерилин Монро, я женщин того типа видел только на старых фото моей бабушки, тогда в моде были такие вот милые и мягкие, разве что леди Бабетта цветная с головы до ног: даже в пышно взбитых волосах провокационно горит ярко-красная роза. Губы накрашены мощно и настолько ярко, что я то и дело невольно бросал на них взгляды.