Владимир Корн - Энстадская бездна

'Живы, — определил я, — и даже скоро начнут приходить в себя'.

Оказавшись перед лестничным пролетом, ведущим в холл первого этажа, Риас перемахнул через перила, и мы с Аделардом послушно последовали за ним. Далее наш путь лежал через кухню, где толстый дядька в белом колпаке и переднике, вероятно, за какую-то провинность, таскал за волосы поваренка. Увидев нас, оба они выпучили глаза, а затем дружно отскочили в сторону. Затем мы бегом пересекли сад, перемахнули через каменную ограду, чтобы снова оказаться в саду. Пересекли уже его, потом снова ограда, не в пример ниже предыдущей, узкий проход между двух близко жмущихся друг к другу домов. Оживленная улица, тянувшаяся параллельно главной через весь Монтосел. Наконец, начались застройки, после центра города кажущиеся лачугами, и мы перешли на быстрый шаг.

Вовремя, кстати, не привычен я долго бегать, и в легких уже начинало жечь так, как это обычно происходит на глубине.

— Ты откуда тут все знаешь? — поинтересовался Аделард у Риаса. — И сам Монтосел и, особенно дом Жануавье?

— С Монтоселом и так все понятно: я, когда попал на Острова, месяц в нем прожил. Ну а с домом Жануавье…

Тут он улыбнулся мечтательно.

— Служаночка у него одна есть. Сладкая такая девочка, спасу нет. Иной раз бывало, посреди ночи как припекет, так и крадешься к ней аки вор. Знал бы господин Жануавье, что мы иной раз в его собственной спальне вытворяли… Так что я дом не хуже хозяина знаю, — рассмеялся Риас. — Она-то мне и сообщила, что капитана поджидают, от прислуги разве что скроешь? Так что с этим все просто. Лучше вы мне объясните, что произошло? Сначала перед дверью в кабинет, а затем в нем самом? В кабинете сам себя не помню, а когда опомнился, все уже закончилось, и Лард меня трясет.

— А что произошло под дверью? — поинтересовался я. Шум слышал, но не более того.

— Да был там тоже один, тоже из этих, — вместо него ответил Аделард.

— Из каких 'из этих', ты вообще о чем? — Риас явно недоумевал.

— Есть люди, отличающиеся от других. Вот уж никак не ожидал, капитан, что встречу такого же, как сам, — и Лард посмотрел на меня.

— Признаться, и для меня это было полной неожиданностью.

— Вы о чем говорите-то? — Риас переводил взгляд с меня на Аделарда, а затем обратно.

— После, Риас, все после. Кстати, он, — запустил Аделард руку под шляпу, чтобы погладить свой ужасающий шрам, — напрямую с этим связан. Но потом как-нибудь, при случае, нам лучше на корабль поторопиться.

— Как бы они не попытались его захватить, — высказал вслух я то, что больше всего меня беспокоило.

— Ну, это вряд ли, — Аделард как будто бы шел обычным шагом, но мы с Риасом едва за ним поспевали. — На корабль их никто не пустит, ну а брать его штурмом… Не найдется у них столько людей. Да и не любят Коллегию здесь, на свободных островах. Ну а если все же и найдется, чего уж проще взлететь.

'Аделард прав. Навигатор Брендос поднимет корабль в небо, не раздумывая. Ну а нам останется только найти способ попасть на его борт. И мы его найдем. Что же касается Островов… недолго им оставаться свободными, после того, как на них объявилась Коллегия', - думал я, в очередной раз переходя с шага на бег.

Через открытый иллюминатор доносился шум прибоя. Не спалось, хотя время было далеко за полночь. Я сидел и размышлял: что же мне делать дальше? Несколько дней назад я окончательно отрезал себе путь на родину. Да что там, во все знакомые мне земли. Может быть, и прав был Анвигрест, заявив, что я как будто бы специально все себе во вред делаю? Сколько времени мне удастся продержаться здесь, на Островах, с той поры, когда на меня начнут охоту? А она начнется, если уже не началась. Жануавье — игрушка в руках Коллегии, марионетка. Так сколько же: месяц, другой, третий? А что дальше? Отправиться куда-то еще? Но куда именно? И сколько пробудут со мной мои люди? Их ведь тоже по голове гладить никто не станет и в лучшем случае им грозит не петля — каторга. И если уж совсем повезет, то не пожизненная.

Решение принимать необходимо: мы третий день торчали в этой бухте, куда под парусами не проникнуть, и люди на меня начали уже поглядывать.

Я с тоской посмотрел на лилию. Не так давно она меня успокаивала: есть у картины такое волшебное свойство, недаром же она работы Древних, но теперь не помогала и она. Приоткрылась дверь, пропуская Кастела.

— Не помешаю, капитан?

— Проходи, Риас, проходи, — вяло махнул я. — Если есть желание, возьми в буфете чего-нибудь, налей себе выпить.