Нобору Ямагути - Серебряный праздник Сошествия

Вслед за этим был разрешен вопрос: "В настоящий момент какие отношения между мной и Луизой?", который пришел на ум во время недавнего небольшого банкета с Рене и его драгунами.

Когда прежде, в поместье Ла Вальер я признался своей хозяйке в любви, то получил ответ: "Это - проявление преданности".

Но... если попытаться подумать?

Нуу, уже начиналась война, и не было времени раздумывать, когда волнуешься или печалишься, что все гибнут...

Если хорошенько подумать?

Не может ли это быть отказом?

Мне было удобно так думать: "Это - своеобразное согласие", однако... если очень хорошо попытаться подумать? Это совершенно не было согласием.

Что за проявление преданности. Смысла так и не поняли.

Другими словами...

Меня отвергли.

Фамильяр почувствовал, что его словно ударили молотом по голове. "Черт!" - он упал на колени и потряс головой. Рене, видя его в таком состоянии, растерянно начал:

- Э-эй... Сайто?

Однако слова других людей уже не достигали сознания фамильяра.

Он был полностью погружен в свой собственный мир.

Следом за отчаянием появился гнев.

Чрезмерная нежность перерастает в стократную ненависть. [1] Использована японская идиома 可愛さ余って憎さ百倍. Перевод приведен дословно, поскольку в русском языке подобного не нашел.

А-а, несмотря на то, что я принял участие в этой войне только потому, что она выразила свое желание пойти на фронт, эта девица меня отвергла.

Несмотря на то, что я стоял до конца, рискуя своей жизнью, чтобы спасти ее, она меня отвергла?

О-о-отшвырнула в сторону.

Черт! В-в-в-в-в-в-выбросила как мусор!

Гнев по отношению к Луизе неистово бурлил. Подобно потокам лавы, которые выбрасываются из вулкана, из Сайто истекала мужская сентиментальность.

В частном суде Хирага открывается заседание, за две секунды был вынесен приговор.

Подсудимая: придворная дама в непосредственном подчинении Ее Величества Луиза Франсуаза Ле Бланш де Ла Вальер.

Председатель суда: я.

Приговоооор: виновна! Виновна! Смягчающие обстоятельства, которые можно принять во внимание: отсутствуют!

Слово председателю суда.

Когда обычный парень дошел до того, что объяснился в любви, существует общепринятое правило сказать ему приблизительно такие приятные слова: "Я тебя тоже люблю. Пора уже переходить от простых товарищеских отношений".

ОДНАКО!

Что за: "Это - проявление преданности".

Что за: "Только одно место, любимое место, до которого ты можешь дотронуться".

Это совсем как собака, которой позволено подать хозяйке лапу, не так ли?

Я - пес? Или нет? А-а, все-таки, пес?

Однако все еще утверждаете, что пес? Уже не пес, в самом деле, лучше, не так ли?

Далее вспомним ее внешний вид недавно в палатке.

Я был опечален, думая, что Рене и его эскадрон погибли, и у меня даже не было возможности обращать внимание на всякие двусмысленные намеки, однако она была в одном лишь плаще на голое тело. П-потому что эта девица считает меня идиотом! Она что, не может понять, каково настроение у отвергнутого парня?

Я был взбешен.

Председатель суда Хирага, основываясь на параграфе третьем правил любовной игры между мужчиной и женщиной, требует для подсудимой нижеследующее наказание.

Наказание: не обращать на нее внимания.

И не о чем больше говорить.

Сайто пошел вперед, не обращая внимания на свою хозяйку.

* * *

Итак, тоже покинув штабную палатку батальона драгун, Луиза была немного не в себе, чувствуя по какой-то причине волнение от недавнего рассказа Фернана и от вида красивого юноши-ромалийца.

Ни с того, ни с сего она лишилась покоя.

Когда она увидела того юношу, она испытала дивное волнение.

Потому что он был поразительно красив?

И поэтому тоже. Поскольку Луиза была девочкой-подростком, такие красивые мальчики не вызывали у нее антипатии. Однако выбирать себе возлюбленного только по таким признакам тоже не просто. Прежде всего, один мальчик уже прочно обитал в ее сердце, возможно, поэтому было пока что невозможно всем другим мальчикам, даже по причине "Красивое лицо", занять это место.

Если этот обитатель ее сердца делал что-либо, чтобы досконально рассердить владелицу своего жилища, этому не было конца.

Это волнение было чем-то, возбуждавшим некоторые природные импульсы.

А эти импульсы, в сою очередь, вызывали это волнение.