Екатерина Стадникова - Стальной ворон. Книга 1

Сквозь сомкнутые веки проникал теплый утренний свет, и только лень мешала подняться с постели и плотнее задернуть шторы. Свинцовое тело не собиралось подчиняться ни при каких обстоятельствах.

Быстрые шаги в коридоре вспугнули сладкую дремоту. Неприятное предчувствие усилилось, когда дверная ручка вздрогнула.

«Заперто, — ехидно отметил он про себя. — Что теперь станешь делать?».

Из-за стены раздался робкий стук, с каждым ударом набиравший силу.

— Открой, я знаю, что ты там! — приказал голос, от которого кулаки сжались сами собой.

— Это, между прочим, моя комната. Не помню, чтобы ждал кого-то. — Благостное утреннее настроение таяло на глазах.

— Впусти немедленно! — Дверная ручка уже ходила ходуном.

— Не понимаешь намеков, скажу прямо. — Ярость распространялась по венам с астрономической скоростью. — Я не желаю видеть твою физиономию, Карл. Ни сегодня, ни завтра… никогда!

— Тогда спроси себя: что мне помешает поставить жирный крест на твоей так называемой карьере? — отозвался тот. — Или думал, я не узнаю?

— Лучше бы тебе было все равно, — выплюнул он. — Мы оба в курсе, что я не выношу тебя. И ради закорючки в документах свои взгляды менять как-то мелко. Не приучен кривить душой.

— Значит, я ничего не потеряю.

Досада неуютно заворочалась в животе. Из-за путаницы с возрастом Карл действительно имел возможность отложить поступление на службу на ближайшую пару лет. А там Коллоу наверняка найдет себе кого-нибудь другого в Связные! Не станет же Мастер Тени ждать так долго?

— А тебе обязательно нужно что-то потерять? — вопрос прозвучал жестко и холодно. — Если сейчас я держу ненависть при себе исключительно из уважения к дедушке, то после у меня не останется выбора. Придется превратить наше сосуществование в ад, чтобы ты мечтал избавиться от меня.

Вместо ответа из-за двери послышались удаляющиеся шаги.

— Опять сбегаешь, Карл?! — Забыв обо всем, мальчишка сорвался с кровати, отпер дверь и выскочил в коридор. — Нечего сказать?!

— Некому, — не оборачиваясь, бросил тот.

— Раз я никто, оставь меня в покое и дай жить собственной жизнью!!! — злые слова покинули грудь и неуклюже плюхнулись на ковровую дорожку.

Карл медленно оглянулся. Он точно смотрелся в зеркало, только отражение казалось пугающе уродливым.

— Если бы ты видел, что с тобой делает твоя ненависть, — тихий голос беспрепятственно заполнял собой тяжелую паузу. — Я виноват исключительно в том, что ты вырос диким зверем. Хотя не помню, чтобы мне давали шанс вмешаться. Странно, когда я был Каспаром, один маленький мальчик любил меня, как отца. Но стоило стать отцом, как тот же мальчик…

— Замолчи!

— Моя позиция ясна. — Карл положил руку на перила. — Ты не поступишь на службу в Орден до тех пор, пока не попытаешься стать человеком.

Больше не радовали ни ослепительное летнее утро, ни начавшиеся с невообразимым опозданием каникулы, ни перспективы вернуться к обучению в Шейдивейл. Абсолютно все оказалось перечеркнуто легким движением. А он уже представлял себя рядом с сэром Джулиусом Коллоу в мире новых возможностей, куда его тянуло с самого детства.

За окном приветливо шелестел листвой запущенный сад, совершенно безразличный к переживаниям своего хозяина. Глупые бабочки порхали туда-сюда, щекоча высокое небо хрупкими крыльями.

Где-то в этом городе должна жить Робин, если память не изменяет. Оставаться в своей комнате дольше бессмысленно как минимум по двум причинам. Для начала стоило убраться подальше, пока Карл не решил продолжить бесплодную дискуссию. И потом, сон сняло, как рукой, а погода просто-таки требовала покружить час-другой над окрестностями для разминки.

Найти подругу — хороший предлог. Нет, конечно, можно воспользоваться зеркалом. Но зачем? Вдруг после свадьбы матери они переехали в другое место? Тогда замечательное оправдание отсутствия рассыплется прахом.

Требовалось привести в порядок комнату и себя, чтобы с чистой совестью отправиться на все четыре стороны.

День обещал быть долгим.

Старый гоблин снял читальные очки и потер усталую переносицу.

— Я ни ф коей мере не опрафдыфаюсь, — после паузы произнес он. — Но фынушден признать, что фаша пляшка меня перехитриля. Я фыясниль, что на ней хранится физуальный ряд со зфуком, но что это и как это изфлечь, к сфоему глюбочайшему стыду, понять не смог.