Ольга Булгакова - Нелюбимый мной, нелюбящий меня (СИ)

— Люблю тебя, — шепнул муж, нежно прижимая меня к себе, как хрупкую драгоценность.

— И я тебя люблю, — обвив руками его шею, ответила я. — Умоляю, будь осторожен.

Он усмехнулся, в голосе отчетливо послышалась горечь:

— Мирэль, это война.

— Знаю, — я сильней обняла любимого. Я боялась выпустить его из рук, боялась, что он растает миражом, утренним туманом, ускользнет навсегда. — Я без тебя не смогу.

Он неожиданно уверенно отстранился и посмотрел мне в глаза. Взгляд был жестким, пронизывающим. На несколько долгих мгновений Нэймар стал таким же властным и опасным, как Повелитель.

— Мирэль, со мной может случиться что угодно, все в Ее руках. Но ты сможешь без меня. Ты. Сможешь. Ради сына. Поклянись мне в этом.

По щекам побежали обжигающие слезы, а губы, повинуясь его приказу, прошептали:

— Клянусь.

Он коснулся ладонью щеки, стер большим пальцем слезу.

— Не плачь. Я буду осторожен, не стану рисковать понапрасну, не буду геройствовать, — муж снова усмехнулся. — Я всем сердцем хочу вернуться к тебе, когда все закончится.

Я не хотела плакать при нем, но остановить слезы не могла. Обнимала Нэймара, прижимаясь к теплому металлу его доспехов, пытаясь хоть немного успокоиться. Расставаться с мужем было нестерпимо больно, словно у меня из груди вынимали сердце. Нэймар поцеловал меня и, с трудом выпустив из рук, вышел из комнаты. Знаю, ему тоже было больно расставаться, он тоже ничего не мог сделать. И умом я понимала, что это логично и правильно, не брать меня с собой. Но все мое естество вопияло, кричало, что нам нельзя разлучаться. Нельзя! И я знала, что никто не станет слушать меня, эмоциональную влюбленную беременную женщину.

Во дворе мы еще раз попрощались. Он обнял меня, прижался лбом к моему лбу и, коротко поцеловав, шепнул:

— Люблю тебя.

— И я тебя. Да защитит тебя Эрея.

— И тебя, — выдохнул он, отстраняясь.

Я выпустила его из объятий. Чувство потери, горькое и едкое, как дым пожарища, заполнило меня, отравляя каждый вдох, застревая болезненным комом в горле. Нэймар одним движением вскочил на коня и пару мгновений спустя вместе с Владыкой, лордами и гоблинами покинул Ворон.

Забравшись на стену, я глядела вслед любимому, пока его не поглотил далекий лес. Лагерь гоблинов, кипевший с утра суматохой сборов, тоже исчез. Льеры увели своих воинов на границы. Тирей, тоже смотревший на опустевший луг, подбил мордой мою руку, чтобы ладонь легла ему на голову. Все время, пока Нэймар еще не уехал, пес недоуменно кружил вокруг меня и словно уговаривал меня ехать с мужем. А теперь Тирей жалобно поскуливал, будто и для него разлука с хозяином была острой болью.

Подошел Киргам, положил руку на плечо.

— Я верю, все будет в порядке, — он правда надеялся меня приободрить. Смешная и тщетная попытка. Я вцепилась в камень зубца и старалась не смотреть на человека. Боялась сказать резкость или расплакаться. Этого мне не хотелось, — ненавижу показывать свою слабость. Сделала глубокий вдох, закрыла глаза, выдох. И тут я увидела Ее… Золотоволосая женщина, явившаяся мне однажды, снова стояла передо мной и, склонив голову на бок, с любопытством глядела на меня. Улыбнулась, как улыбаются несмышленому ребенку, совершающему очевидную и трогательную в своей наивности глупость.

— И чего же ты ждешь?

Я только открыла рот, чтобы спросить: 'Мне ехать за ним?', как богиня, не дожидаясь моего вопроса, ответила:

— Конечно, — и, недоуменно покачав головой, исчезла.

Я шепнула: 'Спасибо'.

— Мирэль, ты в порядке? — окликнул меня обеспокоенный Киргам.

— Да, — голос прозвучал жестко и уверенно. — Я уезжаю. Мое место не здесь. Ты остаешься в Вороне. Возражения не принимаются, — отрезала я, заметив порыв иль Варда.

Но мой тон его не остановил.

— Ты с ума сошла? Никуда ты не поедешь! — громко заявил Киргам. — Нэймар велел мне тебя не отпускать, запереть, если придется.

Я спустилась по лестнице, подождала, пока следом спустится человек.

— Киргам, — спокойно сказала я, направляясь к главному входу. — Вы, заговорщики, не учли два обстоятельства. Это мой замок, мои люди, поэтому они скорей запрут тебя, чем меня.

Он открыл было рот, но, прекрасно понимая, что противопоставить ему нечего, снова закрыл.

— И второе, — я саркастично усмехнулась. — Если я захочу уехать, меня не остановит никакая стена, никакая цепь. Разнесу по камешку, не сомневайся.

— Мирэль, подумай о ребенке, — Киргам попробовал давить на материнские чувства. Мы пересекли двор и зашли в замок. Я пошла в свои покои собираться. Киргам увязался за мной, подыскивая новые аргументы. — Ну что ты будешь делать в битве? Женщина, еще в твоем положении?