Тимур Вычужанин - Бастард

— Приветствую тебя, Kaarmeil, — последнее слово прозвучало напевно, красиво, особенно из его уст. Как давно я не слышал, что бы он говорил на своём родном языке!

— Что это значит? — переводя взгляд с меня на эльфа, спросил Рилиан.

— На его родном языке это слово обозначает «змей». Польщён такой характеристикой, — я ядовито усмехнулся.

— По мне, так она подходит тебе как нельзя кстати. Я запомню её, — переливисто рассмеялся молодой паладин. Глядя на него мне невольно захотелось улыбнуться, но я сдержался.

Мы тронулись. Всё так же рысью. В молчании. В присутствии эльфа мне почему-то не хотелось ни о чём расспрашивать уже молодого паладина, хоть я и знал, что мне придётся это сделать, но точно не сейчас, потому что чувствовал, что эльф хочет мне ещё кое-что сказать. Кое-что, чего я ждал.

— Nuakave nahadir a teneil, — повернувшись ко мне, сказал он, наконец, коротко, после чего снова замолчал.

— Я тоже, дружище, я тоже.

Мы снова замолчали. Ехали дальше. Не знаю, сколько точно прошло времени в этой тягучей тишине. Очень странно, даже птицы и кузнечики не давали знать о себе вечным шумом, который их всегда окружает. Место здесь будто бы вымерло. За тонкой оградой деревьев простирались поля, на которых уже понемногу начали расти золотые колосья. Ветер, изредка прилетавший с запада, шелестел ими, пуская по полям волны. Но и это не придавало живости, до сих пор всё здесь казалось застывшим и неживым, вызывая не слишком приятные ассоциации. Несмотря на прекрасную погоду, я поёжился. Лошадь подо мной тревожно всхрапнула. Я видел, что и эльф с Рилианом чувствуют себя не лучшим образом, иногда паладин даже оглядывается по сторонам, но ничего там не увидев, продолжает ехать вперёд, хоть рука сама так и норовит потянуться к мечу. На руке же Нартаниэля слегка мерцал его перстень. Я знал, что такое случается лишь тогда, когда рядом находится какой-то сильный источник магической энергии. Эта вещица никогда не подводила его, потому что была настоящим произведением искусства эльфийских чародеев и мастеров ювелирного дела. Когда перстень начал ещё и немного вибрировать, эльф не выдержал и повернулся к Рилиану:

— Что это за место?

— А? — молодой паладин слегка удивлённо посмотрел на него молодой паладин.

— Что нас окружает? Что это за место? — ни сколько не раздражённый повторил Нартаниэль свой вопрос.

— Это поля. Владения моего отца. Я уже не помню, что здесь растёт, надо будет потом спросить об этом, — парень нахмурился.

— Я понял это и сам, но благодарю за информацию. Однако меня всё же больше интересует история этих мест. Здесь когда-нибудь проходили крупные битвы? Может, ритуалы?

— Ах, вы об этом, господин эльф! — после возгласа Рилиан нахмурился ещё больше, силясь припомнить хоть что-то. — Нет, прошу прощения, но ничего такого здесь не происходило. В этом я уверен полностью, потому что знать историю своих мест — это одно из первых. К чему нас призвали, когда возводили в паладины.

— Это замечательно, советую вам не пренебрегать этим советом.

— А к чему был этот вопрос, господин эльф?

— Это может показать странным, но я чувствую, что вокруг нас творится какая-то странная магия. Я не уверен, что смогу точно определить её вид, потому что кто-то всё-таки пытается замаскировать следы, но у него это получается очень плохо.

— Здесь поэтому так тихо и странно?

— Да, ты это тоже чувствуешь, благодаря обручу, он легко, но всё же реагирует на это, как и любой другой магический артефакт.

— Что это может значить?

— Вряд ли что-то хорошее, потому что безвредная магия не отпугнула бы отсюда всех животных.

Мне снова пришлось признать правоту эльфа. Он был не только умён, но и прекрасно разбирался во всём, что касалось магии, природы и взаимодействии магии с природой. А то, что он так беспокоился по поводу того места, где мы оказались, заставило и меня, и Рилиана действительно опасаться. Мы, не сговариваясь, подогнали лошадей, которые всё больше и больше храпели. Из их ноздрей почему-то начинал валить пар. Меня бросало то в жар, то в холод. Судя по мелким вздрагиваниям молодого паладина, с ним творилось такое же непонятно что. Становилось всё тревожнее, а долгожданный шум большака всё никак не желал приближаться или хотя бы появиться. Ещё больше стали беспокоиться лошади. Ко мне закралось весьма неприятное чувство, что вот-вот какая-нибудь из них взбрыкнёт, скинет одного из нас, а её примеру последуют и все остальные, оставив нас на дороге с ушибами и, возможно, даже переломами. Но эта волна прошла также быстро, как и появилась. Животные полностью успокоились и пошли так же ровно и бодро, как до этого, но напряжённость эльфа, выражавшаяся в губах поджатых сильнее, чем обычно, не давала мне успокоиться полностью, потому как я знал, что Нартаниэль никогда не переживает и не беспокоится по пустякам, а, значит, эта странная магия действительно представляла из себя довольно серьёзную для нас опасность и, скорее всего, не пропала бесследно. Эльф был крайне восприимчив к любому применению магии всех видов, мог определить её вид и даже назвать заклинание, если, конечно, волшебник не применял маскирующих чар. То же, что мой друг не мог даже точно понять, откуда она исходит и что из себя представляет, заставляло меня сильно задуматься и оставаться настороже, в отличие от Риилиана, который немного вырвался вперёд и уже вовсю насвистывал какую-то походную песню. Как оказалось, расслабился он слишком рано, потому что источник не заставил себя долго ждать, решив развеять все догадки, успевшие возникнуть в голове эльфа, и предъявить нам неоспоримый факт.