Олег Кулаков - Найденыш

Махнув рукавом, я сбил со столика колокольчик. Отчаянно трезвоня, он покатился по полу. Вот, незадача: я хотел улизнуть куда-нибудь в тихий уголок и посидеть там, никого не видя. Я поднял упавший колокольчик и в сердцах грохнул им об столешницу. Колокольчик горестно тренькнул и умолк. А я увидел, что на столике лежит мой нож. И страшно обрадовался. После того как я себя порешить хотел, я даже не искал его — все у меня из башки повылетало. Вот, спасибо, Зимородок… Я взял нож со столика и вложил его в ножны, потом, подумав, снял ножны с предплечья и повесил их на пояс. Буду так носить.

В комнату вошел слуга с тазом, кувшином и рушником через локоть. Умываться принес. Я потянул только что надетую рубаху через голову. Когда я ополоснулся, он подал мне рушник и, следя выцветшими рыбьими глазками за тем, как я вытираюсь, сказал:

— Высокородный Ставр просил молодого господаря прийти к нему, как позавтракает.

Фу ты, ну ты… Слуга и раньше меня молодым господарем звал, но так сквозь зубы — видать, велено было — вот и звал. Это для себя я — сын моря, а для него я — пират, пусть и малец, и место мне на плахе, а не во дворце хозяйском. А сейчас он как-то по-другому меня величает: прежней ледяной стыни в голосе нет. Как, бишь, его зовут, слугу-то? Вспомнил… Булита.

— Куда прийти? — спросил я. — В библиотеку?

— Высокородный Ставр будет ожидать у загона с Ладным.

— Пожрать бы чего, Булита, — сказал я.

Слуга поджал губы, отчего вокруг рта на рыхлом тесте его лица обозначилась складка и сказал, забирая барахло, в том числе и мою рубаху:

— Я принесу одежду. Завтрак подадут в малую трапезную.

Набив брюхо, я вылез из-за стола и, скатившись по ступеням крыльца, пересек задний двор, направляясь мимо конюшни к загону с огневиком. Дворня на меня пялилась, разве что пальцем не тыкала. И чего они все? С ума посходили? Когда я только-только тут появился, тоже зенками ели, но я тогда им внове был. Девка из кухонных передо мной, ойкнув, корзину с персиками уронила. Половину поразбивала, дура. Я мимо нее прошел, а она в моей спине взглядом дыры сверлит. Я стал переставлять ноги быстрее и вздохнул с облегчением, когда двор остался позади. А у конюшни я наткнулся на Малкута, который взмыленный перся с двумя седлами на загривке.

— Ух, ты, — сказал он, сбросил седла наземь и сел сверху. Я хотел обойти его и двинуть дальше, но конюх замахал руками: — Погоди. Нет его там. Не пришел еще.

Я поморщился: Малкут врал. Высокородный уже был у загона, поджидал меня. Но я остановился — все-таки мы с Малкутом были по-простецки, — и спросил:

— Чего брешешь?

— А ты чего брехал? — Малкут не смутился. — Не маг я, не маг… — Конюх скорчил обиженную рожу. — Брехал.

— Значит, надо было, — отрезал я.

— Эх, ты… — протянул Малкут. — А надо мной вся конюшня смеется. Я-то распинался…

Мне стало его жаль.

— Слушай, Малкут, хочешь я тебе свой браслет отдам, — сказал я. — Сына Моря. На нем имя мое вытравлено.

Конюх вмиг согнал обиду с лица и прищелкнул языком:

— Ух, ты! Только ты его мне при всех дай, а то не поверят.

— Лады.

Малкут хлопнул по седлу ладонью.

— Из-за тебя такая буча, слыхал? Светлый Круг собирается. Тут.

— Откуда знаешь?

— Дворне про все ведомо, — хитро прищурился конюх. — Сегодня и будут.

Вот так новость! Быстро — ничего не скажешь.

— Ну я побежал, — заторопился я, — Высокородный ждет.

— Эй, Даль, а нож не подаришь? — спросил Малкут.

— Нет.

По лицу конюха пробежала досада, но он тут же оживился:

— Большим магом станешь — не забудь. Я те еще сгожусь. Вот увидишь.

Пришлось пообещать, что не забуду. Малкут остался доволен, а я поспешил к загону. Я несколько ошалел от собственного подарка конюху и от новости, сообщенной им. Браслет-то я с руки снял, и лежал он у меня в котомке до поры до времени, но отдавать я его никому не собирался. И Светлый Круг… Что от меня магам надобно, я знал. Задумавшись я чуть не налетел на высокородного.

— Даль, что с тобой? — удивился старик, придерживая меня рукой. — Идешь, ничего не видишь.

Оказывается я не на высокородного налетел, а едва в загон лбом не врезался.

— Да я… Старик посмотрел на меня и вздохнул:

— Уже растрезвонили? И кто?

Я пожал плечами:

— Какая разница?

— Ох, уж этот Малкут, — проговорил старик. — Выбрал ты себе дружка, Даль.

— Да он же не со зла… — попытался я оправдать конюха.

— Балабол он. Пустобрех, — уронил высокородный и вдруг сказал удивленно. — Ладный? Даль! Да он тебя зовет!