Ренат Вишняков - Неискоренимое

- Допрыгалась?

Лена даже слегка опешила от столь будничного и спокойного обращения. Прежде девиата проявлял больше склонности к словоблудию и речевой эквилибристике.

- Ну и что мне с тобой делать?

- Руки убери, пока они ещё из тела растут!

- Хамишь...

Он начал поворачивать стопу по часовой стрелке. Нога у человека чисто анатомически длиннее руки. Поэтому Николаева даже при всей своей растяжке могла дотянуться до него разве что кончиками пальцев. А этого было слишком мало, чтобы попытаться высвободить захваченную конечность. Повернуться так, чтобы не менять взаиморасположение тела и ступни она тоже не могла. Поэтому вместо силы и гибкости приходилось демонстрировать стойкость, молча снося боль в разрываемом суставе. В этот момент Нериатаури посетила шальная мысль.

- Руки, говоришь, убрать? Хорошо, уберём. В другое место!

Он резко дёрнул ногу, одновременно делая подсечку. Чтобы не разбить об каменный пол голову, девушке пришлось сгруппироваться в падении, что и дало безглазому временное преимущество. В результате Лена вновь оказалась зафиксированной, но теперь уже лёжа, в куда более пикантной позе, а пошевелиться ей мешал болевой захват. Чёрные рыцари кое-чего стоили и без своих мечей - захват был не обычным, вывернуться из него можно было, лишь порвав одну из артерий малого таза. А это вызвало бы не только адскую боль, но и опасную даже для Владыки травму. Обычные приёмы борьбы далеко не всегда действовали на Вознёсшихся, способных при необходимости забыть о такой вещи, как боль и натурально отгрызть себе ногу, чтобы нанести очередной удар.

- Как тебе новая позиция?

Теперь Нери дышал почти в самое лицо девушке, прижавшись к ней вплотную. Ему было неловко и от того факта, что "дама" при жизни и в сознании. И ещё потому, что его организм весьма однозначно отреагировал на ситуацию, а Николаева не могла не чувствовать этой...анатомической динамики животом. Но постоянные подначки со стороны Вознёсшейся и её демонстративное презрение уже сидели у него в печёнках, так что ему было на всё плевать, и любую неловкость он готов был послать подальше. В отличие от Лены, которая, будучи молодой и "приличной" девушкой, была весьма смущена столь тесным контактом с похотливой вонючей тварью. Это смущение казалось ей чем-то, находящемся ниже её достоинства, но проходить никак не желало, чем крайне раздражало. Успокаивало лишь то, что вонючим Терволье был лишь в переносном смысле, от него не несло потом (выносливый воин просто не успел упариться за столь краткую тренировку) или чем-то ещё. Чистка зубов и мытьё входили в его повседневные дела, даже когда он пребывал в тундре. Для существа, выдрессированного аристократическим воспитанием, это было так же естественно, как дыхание.

- Ни о чём не напоминает?

- Иди ты на х...

Закончить ей не дали. В роли цензурного "запикивания" брани на этот раз выступил звук, похожий на скрежет стекла по кирпичу. Или просто на абстрактный скрежет - сложно сказать. Точно можно было утверждать лишь то, что он был ОЧЕНЬ противным и выбивающим из колеи - даже зубы заболели. И этот звук был Елене хорошо знаком. Он означал освобождение из плена.... Но, с учётом всех обстоятельств, совершенно не радовал!

- Ска-таар!

Взвизгнула девушка. Таких чисто человеческих эмоций, не сдержанных никакой силой воли, она не испытывала, наверное, лет с пяти.

- Правильно, Елена Николаевна, совершенно правильно...

Андрей Василевский проникал в зал постепенно. Сначала по каменной монолитной стене прошла судорога, поделившая её на отдельные блоки, потом вторая, превратившая блоки в кирпичи. Затем кирпичи покрылись сетью трещин, по ним потекла вода, которую словно из губки выжимали прямо из обожжённой глины! Через пару секунд, впрочем, она уже совсем не казалась обожжённой, или вообще как-то иначе обработанной. Часть стены просто превратилась в жидкую грязь, состоящую из смеси обычного техногенного мусора, пыли и ещё Кишин знает чего, вызывающего оторопь одним своим видом. И из всего этого, как дерьмодемон из унитаза в фильме "Догма", вылез Ска-таара. Впрочем, его выход по зрелищности превосходил вышеупомянутое действо так же, как мюзикл, поставленный на Бродвее, превосходит представление на утреннике в детском саду.

- Грррраааааяяяяяязззззь!!

Сказано это было с таким чувством и значением, что Терволье на секунду всерьёз задумался о возможности блевануть через уши. Даже демоны Эгеста Гнилого не всегда производили такое сильное впечатление, как застывшая перед ними в судороге отвращения фигура. С неё пластами сходило вещество, недавно составлявшее стену, но на самой стене никаких вмятин или провалов не было - она была гладкой и цельно каменной, как и прежде, только очень грязной. Это означало, что ни грамма её материи не было изъято, а, следовательно...