Елизавета Дворецкая - Лесная невеста

Весь день занимались разделкой туш и засолкой мяса – никакая причина не могла бы заставить людей сейчас бросить еду, – и выехали под вечер. Плыли вниз по Днепру, свежий ветер позволил поставить паруса и помогал течению, так что ладьи неслись, как белые лебеди по небу. Только никто этой быстроте не радовался. С одной стороны, всем хотелось оказаться поскорее в городе, а с другой – страшно было увидеть его осиротевшим, и к завершению пути никто особо не стремился. Грести пока не требовалось, усталые кмети спали сидя, привалившись один к другому.

Зимобор тоже устал, но заснуть не мог, хоть Чудила и предлагал ему местечко у кормы, где даже можно было прилечь. Он только смотрел, как проплывают мимо черные берега, неразличимые леса, как блестит вода под луной, словно дорога, вымощенная чистым серебром.

В свершившееся несчастье не верилось. Зимобор ловил себя на ощущении, что не хочет окончания этого путешествия, не хочет видеть дом, в котором больше нет отца. Он привык разъезжать по городкам и весям, когда с ближней дружиной, когда с Буяром или кем-то из нарочитых мужей, и всегда с удовольствием возвращался домой, зная, что отец с нетерпением ждет их, что у него готова и еда, и баня. Поневоле домоседствуя, князь Велебор держал в руках все обширное хозяйство и знал его лучше женщин. Его добродушие и заботливость придавали дому уют, который делает родовой очаг священным, объединяя и ныне живущие поколения, и ушедшие, и еще не родившиеся, как общий для всех остров в потоке времен. А теперь сам князь Велебор из живых перешел в «родители», как называют предков, с которыми виделись на земле.

Без него это будет совсем другой дом, не тот, где князь любил вечерами запросто посидеть на завалинке, ожидая возвращения детей и вырезая очередной посох. Посохи собственной работы, искусно изготовленные из можжевелового комля, с бородатой головой Велеса-батюшки, он раздавал всем смолянским старикам, но и дома по углам вечно стояло несколько незаконченных. Посохи остались, а хозяина нет, и никто их уже не доделает… Князь Велебор не сидит под окошком – он лежит в бане, неподвижный и безгласный, и никого уже не ждет домой, и даже их, любимых детей, не увидит, когда они придут попрощаться…

В глазах защипало, горло сдавила судорога. Осознание потери входило в сердце, как острый нож, от душевной боли перехватывало дыхание, и не верилось, что от этой боли нет лекарства, как нет больше отца. Та родимая изба, где князь Велебор сидит под окошком, теперь вознеслась в Правь и там будет стоять вечно, не ветшая, и солнце над ней никогда не зайдет…

Утром пристали передохнуть на опушке дубравы, поднимавшейся по склону пологой горы. Для княжны Избраны раскинули в тени орешника кошму; она сидела с невозмутимым и отсутствующим видом, а мысли ее были далеко.

Вот уже больше ста лет племенем днепровских кривичей-смолян правили князья из рода Твердичей, потомки князя Тверда, который, согласно преданию, привел смолян на берега Днепра. Теперь выбирать предстояло из двоих – наследником мог стать или Зимобор, или Буяр. И выбор предстоял нелегкий: Зимобор был старше, но род Буяра по матери был гораздо знатнее. Старшинство и знатность соединяла в себе Избрана – но она женщина!

А ведь родись Избрана мужчиной, лучшего князя нельзя было бы и выдумать. Девушка была умна, честолюбива, решительна, отважна и тверда духом. В шестнадцать лет княжну выдали замуж за одного из вятичских князей – князь Велебор пытался проложить с помощью этого союза пути на Юлгу [6], к богатейшим рынкам восточных стран. Но всего через год муж Избраны погиб в борьбе с соплеменниками, а юная вдова предпочла вернуться к собственным родичам. Как она уезжала с берегов Оки, охваченных войной, – то была отдельная песня…

Через семь лет юная вдова, как позволяет обычай, снова уравнялась в правах с девицами: с облегчением сбросив ненавистный синий платок, она, как и прежде, блистала на девичьих гуляньях своей роскошной косой. В руку толщиной и почти до колен длиной, «как у вилы», светлая, почти как серебро, она лишь чуть-чуть отливала мягким золотистым блеском. Избрана поражала всех гостей, и даже за морем, благодаря болтливости торговых гостей, шла слава о ее красоте, уме, истинно княжеском достоинстве. К ней не однажды сватались, двое князей из низовий Днепра нарочно для этого приезжали в Смолянск, но выходить замуж снова Избрана не хотела. Никто не знал, чего она дожидается и почему пренебрегает возможностью снова стать княгиней, занять место, для которого рождена и воспитана.