К. Паркер - Натянутый лук

Горгас молчал несколько минут.

— Зато, — промолвил он, — у тебя лучше получается обращаться с мечом.

— Ты очень добр, — серьезно ответил Бардас. — Могу я задать тебе вопрос?

Тон брата не понравился Горгасу.

— Спрашивай.

Бардас кивнул и немного расслабился.

— Скажи мне честно, зачем ты открыл ворота Перимадеи? Исъют говорит, что тебе приказала Ньесса, но я сомневаюсь.

— Я был там потому, что меня послала Ньесса. К тому же мне это тоже было выгодно.

Бардас кивнул.

— Держу пари, я знаю настоящую причину. Точнее, две причины. Во-первых, ты всегда ненавидел Перимадею за то, что оттуда пришли Хедин и его друг. Сыновья хозяев с деньгами и положением, которые были лучше нас. В этом отношении Перимадея разрушила твою жизнь.

— В твоих словах есть доля истины, Бардас.

— Я тоже так подумал. Другая причина — более личного характера. Ньесса отдала тебе приказание. Значит, несмотря на то что это сделал ты, ответственность лежала на ней. Но я думаю, что ты спланировал падение Перимадеи потому, что там жил я. А ты хотел, чтобы я снова вышел в большой мир, где ты мог бы заботиться обо мне. Ты принес мне Гюэлэн, предупредил обо всем, подготовил для меня корабль. И все лишь потому, что я твой брат. Знаешь, в каком-то смысле это даже мило.

Горгас посмотрел на Бардаса, однако по лицу того ничего нельзя было понять.

— В каком-то смысле, — продолжал Бардас, — это можно назвать настоящей братской любовью. Я не знаю никого столь одержимо любящего. Так что лук — лишь малая толика того, что я мог сделать. Но, видишь ли, я должен рассказать тебе еще кое о чем. Если бы дело было только в том, что ты сделал с отцом и с нами несколько лет назад, я бы никогда, никогда не смастерил бы для тебя лук. Но, узнав о Городе, я задумался. Любопытно, все твои действия заставляли действовать меня. В каком-то смысле ты сделал меня так же, как я сделал лук. Единственная разница в том, что я сделал лук из мертвой ткани, а ты создавал меня, пока я был жив.

Горгас поднял голову.

— Что ты имеешь в виду?

Бардас встал и подошел к двери, отделявшей комнату от спальни.

— Ты спрашивал меня, из чего сделан лук.

— Это может подождать. Бардас, что ты имел в виду, говоря, что каждый мой поступок вызывал твой?

Бардас облокотился о косяк.

— Недавно я встретился с твоим сыном. Как его звали, Луха? Милый мальчик, подумал я тогда. Я упомянул, что собираюсь делать лук, а он сказал, что с удовольствием поможет. И он действительно сильно мне помог. Ты давно не был дома?

Горгас вскочил на ноги.

— Бардас, что все это значит?

Бардас отошел от двери и жестом предложил Горгасу войти.

— Ты спрашивал, из чего сделан лук? Иди и посмотри.

В спальне стояла низкая деревянная кровать, на которой лежали остатки тела. Большая половина кожи содрана, ребра торчат наружу, вся передняя часть аккуратно срезана. На шее, груди, боках, руках и ногах длинные, аккуратные разрезы. Половина волос на голове сбрита. Крови почти не осталось, кроме нескольких капель на дне медной тарелки на полу.

— Удивительно, — сказал Бардас. — Все, что необходимо для превосходного лука, находится здесь. Я слышал о луках из ребер много лет назад. Даже как-то попытался сделать один такой, но ничего не вышло: я использовал ребра быка. Видимо, они не способны гнуться так хорошо, как человеческая кость. И человеческие сухожилия намного лучше оленьих и бычьих. Плюс кожа и кровь для клея, кишки для тетивы, жир, сделавший лук водонепроницаемым, мягкие волосы. Я где-то читал, что из них получается хорошая тетива, но решил, что лучше использовать проверенные кишки.

Бардас потрепал брата по плечу.

— Держу пари, ты и не догадывался, что Луха может принести столько пользы. Смотри, как он помог тебе с войной.

Горгас застыл на несколько минут.

— Хорошая тактика, — сказал Бардас, когда тот так и не произнес ни слова. — Твоя жена думает, что он живет со мной, у дяди Бардаса. Но в каком-то смысле он еще и побывал с тобой на войне. Замечательно, правда? С тобой он научился воевать, а со мной — делать луки. Здорово, верно?

— Все нормально, — ответил Горгас.

— Что ты сказал?! — Бардас вскочил и схватил его за ворот. — Что, черт подери, ты имеешь в виду, говоря «все нормально»? Я убил твоего сына и сделал из него лук, а ты говоришь мне, что все нормально? Что с тобой?

Горгас закрыл глаза.

— Что сделано, то сделано, — твердо сказал он. — Луха умер, его не вернуть. Я потерял сына, однако всегда могу завести еще одного. Я могу делать сыновей, но не могу делать братьев. Если я… Если что-нибудь случится с тобой, ты уйдешь навсегда.