Майкл МУРКОК: ХОЗЯЕВА ЯМЫ

– Приветствую тебя, – формально обратился я к нему в марсианском приветствии. – Мы – гости в вашем городе, и ищем помощи.

– Какую помощь может оказать Кенд-Амрид любому человеческому существу? – мрачно пробормотал закутанный в плащ человек, и в голосе его не было ни единой вопросительной ноты.

– Мы знаем, что ваш народ практичен и полезен, когда речь заходит о машинах. Мы думали… – заявление Хул Хаджи оборвал странный смех закутанного в плащ незнакомца.

– Машины! Не говорите мне о машинах!

– Почему же это?

– Не спрашивайте ни о чем! Покиньте Кенд-Амрид, пока можете!

– Почему нам не следует говорить о машинах? Ввели какое-то табу?

Народ теперь ненавидит машины? – Я знал, что в некоторых обществах Земли страшились машин, и общественное мнение отвергало их, поскольку в них видели бесчеловечность, и упор на машинерию заставлял некоторых философов обеспокоиться, что человеческие существа могут стать в перспективе слишком искусственными. На Земле я, как ученый, сталкивался иногда с такой позицией на вечеринках, где меня обвиняли во всех смертных грехах из-за того, что моя работа имела отношение к ядерной физике. Я гадал, не довели ли жители этого города подобные взгляды до воплощения в жизнь и не запретили ли машины, поэтому решил задать такой вопрос.

Но человек в плаще снова засмеялся.

– Нет, – ответил он, – жители города не ненавидят машины – если они не ненавидят друг друга.

– Твое замечание невразумительно, – нетерпеливо бросил я. – Что случилось? – Я начал думать, что первый встреченный нами человек в Кенд-Амриде оказался сумасшедшим.

– Я же вам сказал, – он быстро огляделся по сторонам, словно нервничал. – Не задерживайтесь здесь, чтобы выяснить, что случилось.

Покиньте Кенд-Амрид сейчас же. Не оставайтесь ни на секунду дольше. Этот город проклят!

Наверное, нам следовало бы послушаться его совета, но мы не послушались. Мы принялись спорить, и это оказалось в известном смысле ошибкой, о которой нам пришлось пожалеть.

– Кто ты? – спросил я. – Почему ты единственный, кто в это время разгуливает по улицам?

– Я врач, – ответил он, – или б ы л им!

– Ты хочешь сказать, что тебя исключили из гильдии врачей? – предположил я. – Тебе не позволяют заниматься практикой?

Снова бесконечно горький смех – смех на грани безумия.

– Меня не исключили из нашей гильдии. Я просто больше не врач. В наше время я известен, как Обслуживатель Типов Третьей Градации. Эти Типы Третьей Градации – человеческие существа! – эти слова перешли в крик страдания. – Я был доктором – все мое образование побуждало меня сочувствовать своим пациентам. – А теперь я, – зарыдал он, – механик. Моя работа – осматривать человеческие машины и решать, можно ли заставить их функционировать с минимальным уходом. Если я решаю, что их нельзя заставить работать таким образом, то должен обозначить их для отправки в лом, а части пойдут в банк для использования в здоровых машинах.

– Но это же чудовищно!

– Это чудовищно для всякого жителя, – тихо отозвался он. – А теперь вы должны немедленно покинуть этот проклятый город. Я и так уже слишком много сказал.

– Но как возникло такое положение? – настойчиво спросил Хул Хаджи. – Когда я в последний раз был в Кенд-Амриде, жители показались мне обыкновенным практичным народом – тускловатым, может быть, но это все.

– Есть практичность, – ответил врач, – и есть человеческий фактор в человеке. Вместе они означают Человека. Но дайте одному фактору поощрение, а другой зажимайте, и вы получите одну из двух крайностей – с точки зрения человечности.

– И какие же они? – спросил я, заинтересовавшись этими рассуждениями.

– Вы получите либо Зверя, либо Машину, – просто ответил он.

– Мне кажется, это примитивное представление, – заметил я.

– Так оно и есть. Но мы имеем дело с обществом, ставшим сверхупрощенным, – сказал он, понемногу оживляясь, когда разговор зашел на эту тему, бросая однако, нервные взгляды направо и налево по улице. – Здесь поощряют Машину в Человеке и, если вам угодно, поощряла ее именно глупость Зверя – ибо Зверь не может предвидеть, а Человек может. Зверь в Человеке приводит его к созданию Машин для своего благополучия, а Машина многое добавляет сперва к его удобствам, а потом к знаниям. В здоровой семье все это за относительно долгое время разрешилось бы само собой. Но народ Кенд-Амрида слишком многого лишил себя. И теперь Кенд-Амрид стал очень нездоровым местом.