Джон Толкин - Дружество Кольца

Последние слова гондорец снова выкрикнул, а потом одним прыжком перемахнул через камень и устремился к Фродо. Тот, разумеется, не мог мерятся с Боромиром силой, но ловкости ему было не занимать. Он увернулся и опять оказался по другую сторону камня. Лицо Боромира (открытое, мужественное лицо!) исказилось от вожделения, в глазах полыхал алчный огонь!

У Фродо оставался только один выход: дрожащими руками он сорвал Кольцо с цепочки и надел на палец — за миг до того, как обезумевший воин снова прыгнул к нему.

Боромир ахнул, растерянно уставился в пустоту, но тут же стряхнул оцепенение и принялся рыскать по уступу, заглядывая в расщелины и за деревья.

— Мошенник! Шуткарь поганый! — кричал он. — Погоди, я до тебя доберусь! Теперь-то мне ясно, что ты задумал! Только и дожидался возможности улизнуть в Мордор, чтобы отдать Кольцо Саурону! Чтобы продать и предать нас всех! Будь ты проклят, негодяй. Да сгинет во тьме все твое мерзкое племя!

Внезапно Боромир споткнулся о камень, рухнул ничком и затих, словно придавленный силой собственного проклятия. А когда поднял голову, в глазах его стояли слезы.

— Что я тут наговорил? — воскликнул он вне себя от отчаяния. — Что я наделал? Фродо! Фродо! Вернись! Я, верно, повредился умом, но это уже прошло! Вернись!

Ответа не было, да и не могло быть. Охваченный ужасом хоббит бежал вверх по склону, не разбирая дороги, а перед его мысленным взором стояло обезображенное лицо Боромира с безумным огнем в глазах. Когда же, вконец запыхавшись и выбившись из сил, Фродо остановился, чтобы перевести дух и оглядеться, он понял, что находится на вершине Эмон-Хен. Там, посреди ограды, вымощенной плитняком и обнесенной выветрившейся, а местами и обвалившейся, высились четыре резные колонны, поддерживавшие каменное кресло. К нему вела длинная лестница со множеством ступеней. Фродо непроизвольно поднялся по ней и сел, чувствуя себя ребенком, забравшимся на трон горных королей.

Поначалу ему казалось, будто все вдруг подернулось пеленой тумана, ведь Кольцо все еще оставалось на его пальце. Но затем смутные тени стали обретать очертания: окружающий мир прояснился и словно приблизился. Сюда, на вершину Эмон-Хен, не доносилось ни звука, зато все образы представали взору необычайно отчетливо и ярко. Таково было свойство Зрящего, обзорного поста, воздвигнутого зодчими Нуменора.

На востоке расстилались бескрайние неведомые равнины и темнели безымянные леса. На севере поблескивала лента Великой Реки и тянулась зубчатая цепь Мглистых гор. На западе, за привольными степями Рохана, в скальном кольце Айсенгарда чернел Ортханк — остроконечный шпиль, подобный нацеленному в небо копью. На юге, под самыми ногами Фродо, Андуин, он изогнулся дугой, низвергался в клокочущую, бурлящую пропасть, и над бриллиантовой взвесью брызг стояла радуга. Ниже по течению Река разделялась на множество рукавов, образуя широкое устье Этир-Андуин, а еще дальше волновалось Море. Темно-зеленые валы вспенивались на гребнях серебряными барашками, над которыми, словно высвеченные лучами солнца пылинки, вились мириады чаек.

Но куда бы ни устремил Фродо свой взор, мира не было нигде. Мглистые горы походили на муравейник, там кишмя кишели орки. Под пологом Лихолесья насмерть сражались эльфы, люди и свирепые, гнусные звери. В земле Беорнингов полыхали пожары, над Морией висела черная туча, и границы Лориэна окутывал клубящийся дым.

По роханским степям стремительным галопом проносились отряды всадников, из ворот Айсенгарда одна за другой высыпали стаи волков. Из гаваней Харада выходили в море черные ладьи, а на востоке пришло в движение неисчислимое воинство Темного Властелина. Шли конные и пешие, меченосцы, копейщики и стрелки. Впереди нескончаемых колонн красовались колесницы вождей, а за ними тянулись и тянулись груженые подводы с припасами.

К сердцу подступило отчаяние, но, когда хоббит снова перевел взгляд на юг и всмотрелся в даль, всколыхнулась надежда. Там, в кольце белых стен, горделиво высилась осененная реющими на ветру знаменами многобашенная твердыня. Прекрасным и несокрушимым казался хоббиту Минас-Тирит, но какая-то сила уводила взор в сторону, на восток, где воздвиглась иная твердыня, еще более грозная и могучая. За разрушенными мостами Осгилиата, за ощеренной пастью ворот Минас-Моргула лежала покрытая тьмой, неподвластная солнцу долина ужаса Горгорот. Фродо увидел Роковую гору, извергавшую пепел и багровое пламя, а потом его глаза приковала к себе крепость, превосходившая своей устрашающей мощью все, о чем он в силах был хотя бы помыслить. Одна над другой громоздились уступами неодолимые стены с воротами из вороненой стали, а посредине, за линиями укреплений, вздымалась к небесам башня, словно высеченная из гигантского черного алмаза. Один лишь вид Барад-Дура, Твердыни Саурона, мгновенно растоптал всякие надежды.