Андрей Трегубов - Могло быть и так, или Эльфы тоже люди

«Ну и как этим драться?»

Эльф попытался на бегу счистить лёд другим клинком. К его удивлению, льдинки, вместо того, чтобы просто упасть, с силой врезались в стоящее в пяти шагах дерево.

«Какого светлого!?»

На одном клинке двеомер холода, на другом — ветра. Дождь. Два клинка и дождь рождали ледяные болты с хорошей скоростью полёта.

Эльф скользнул одним лезвием по другому, целясь в ближайший тёмный шар. Ледяные молнии прошили нападающего, алыми каплями пронеслись дальше, срезали тяжёлую ветку сосны. Та миг оставалась наверху, потом горизонтально рухнула, накрыв кого-то хвойным дождём и собой в придачу. Внезапно из-под ветки донеслось:

— Ты, лесоруб-доходяга! Сдам я тебя когда-нибудь, будешь лес валить… Тут недалеко, чуть северней! Какого ты стрелы морозишь, Снегурка стриженная!

На осмысление ситуации времени не было — вокруг Лорешинада собралось сразу три «Сферы»… Эльф замер, скрестив лезвия Кии-Вэльве внизу. Он чувствовал ауры не простых иссилинов. Крутанулся, расплёскивая ледяные стелы перед врагами.

— Ты здесь, Арр'Таш? — прошипел он сквозь зубы на дроу.

— А разве могло быть иначе, вин'эсс? — шелест пустого голоса раздался совсем в стороне. — Я не для того прошёл через пытки серых и Перерождение, чтобы быть курьером и охотиться на кучку Разных!

Арр'Таш вышел из-за дерева, и вспышка молнии осветила золотые пряди волос.

— Что ж, поздравляю с повышением, плак'кйорл Арр'Таш. — Лорешинад чуть изменил положение клинков. — Только на твоём месте я бы забрал слова насчёт «кучки» назад…

— Лучше подготовься к свиданию со своей светлой подружкой. Ты ведь по ней соскучился, не так ли? — взгляд полыхнул золотом, встретившись со взглядом алых глаз Лорешинада.

Ответом был град ледяных осколков. Хотя бОльшая их часть прошла мимо, на щеке Арр'Tаша всё же осталось несколько царапин. Темные атаковали мгновенно. Три «Сферы» слились в одну, из которой доносился лишь звон клинков да вылетала в разные стороны ледяная «шрапнель».

Сайлас лежал у Эстелиель на коленях, теперь она своими средствами держала магистра на грани жизни.

Чёрный короткий болт вонзился в дерево над её головой. Второй летел прямо ей в грудь, но сдвинуться или уклониться она уже не успевала. Магистр был слишком тяжёл, чтобы резко скинуть его с колен. Время остановилось, стрела медленно, но неуклонно ползла по воздуху к её жизни. За долю секунды до встречи со смертью она зажмурилась. Через миг, не чувствуя боли, вновь открыла глаза. Болт скатывался с тела Сайласа, растеряв инерцию полёта.

«Купол защитного заклинания?» — она ошалело озиралась, ища среди деревьев глаза Навана.

Не видела, но чувствовала, где он стоит. Опустила взгляд, кивнула на Сайласа и Пашку.

Воздух шевельнулся, и вот уже летящие льдинки брызгами разбиваются перед лицом очумевшего Пашки.

«Учить менестреля? Ничего не выйдет. Он не сможет создать вокруг себя хаос росчерков, через который не пробиться и к которому опасно приближаться. Не останавливаться, не замечать боли… Танец бабочки и огня, танец со смертью. Таков настоящий бой вин'эссов…»

— Всем выползти из Сумрака! — прогремел над лесом усиленный голос Навана.

«Сферы» начали расползаться и чёрными ручейками утекли в заросли. Почти сразу же двоих тёмных настигли файерболы Грима. Третьему Лорешинад вонзил зачарованный ветром клинок в живот. Брюшина раздулась и лопнула. Второй Кии-Вэльве чисто по привычке прошёлся по горлу уже мёртвого противника.

«Трое?.. Где Арр'Таш?!»

Тишина. Бой закончился.

Сил хватило только на один шаг. Лорешинад повалился навзничь, тяжело дыша. Всё тело было покрыто мелкими чуть светящимися зеленым порезами.

Сквозь кусты проломился Пашка.

— Шин! Шин, ты живой?

— Vel'klar [53] Где (дроу) …

— Что?..

— Где Арр'Таш?..

— Не знаю никакого Артоши… Чем тебя так?

— Яд, — услышал эльф на границе сознания голос Эстелиэль.

Якоб Сандр, Третий, заснул только под утро, видел свои сны, а после пробуждения обнаружил прямо у себя на груди письмо. Принялся изумлённо таращиться на лист бумаги, исписанный словами на древнегерманском. Голова трещала после пьянки и соображать отказывалась.

В этом мире бумаги уже почти не водилось — это раз. Из первых переселенцев лишь немногие помнили этот язык — это два. Единицы из них были грамотны и умели писать — это три. Впрочем, подпись стояла, и — четыре — это было имя «Генрих». Якоб знал только одного обладателя этого имени. Здесь его звали Приближённый Четырнадцатый…