Андрей Трегубов - Могло быть и так, или Эльфы тоже люди

Лорешинад, еле доползший сюда с мечом в зубах, с ужасом смотрел, как из-под огромных обломков вылезает Пашка с развороченной грудью, тащит за собой меч де Моле. Эльф из последних сил заспешил к нему, переползая и перекатываясь. И когда он уже был совсем близко, из-за валуна позади Пашки кошачьей походкой выплыла жрица. Эльф понял, что это была сама Баль-Виер'арра Хельви'рахель. Она улыбнулась:

— Надеюсь, — пауза, — ты не забыл, что я умею поднимать …

Пашка открыл глаза: один красный, другой золотой. Не человек, не плак'кйорл. Чудовище.

Оно двинулось в атаку. Уползать не было ни смысла, ни цели.

— Менестрель, как ты мог? — эльф попытался достучаться до того человеческого, что осталось в парне.

— Я люблю её! — оскалился Пашка. — Она дала мне жизнь!

Лорешинаду нестерпимо захотелось его убить. До боли, до дрожи, до тошноты, до… желания самоубийства.

Меч Ориелен, сверкнув на солнце дикой молнией, сквозь зависший в воздухе песок пронёсся к зомби и с мучительным звоном отлетел в строну от блока, поставленного Пашкой мечом де Моле…

«Хочешь ещё жертву? Хочешь энергии и крови?» — мысленно воззвал Лорешинад к Паридиэну, не надеясь на ответ.

«Хочу!» — отозвался демон.

— Так бери! — заорал эльф, а демон будто ждал указания. Он налетел. И на атомы, на крупинки, на песчинки разобрал тела: Лорешинада, Пашку, жрицу, Арр'Таша и троих вин'эссов.

Он был свободен. Он был силён. Он не был привязан к чьему-либо телу… Он ринулся в открытый портал.

Миг перехода.

Над миром эльфов и миром Разных расцвели смертоносные огни ядерных взрывов. Три секунды всё вокруг стояло и жило, потом было сметено ураганной волной и разлетелось в пыль.

Пыль вечной радиоактивной пустыни.

Тель вздрогнула и открыла глаза. Она лежала на своей раскладушке в замке, укутанная в два одеяла и дрожащая от ледяного пота. Она боялась пошевелиться, вспугнуть реальность, чтобы и она не исчезла… Девушка попала в сон Паридиэна. Он страстно желает всего этого. Почему же ещё не претворяет в жизнь?..

Было уже за полдень, солнце заглядывало в окно, грело камень стен и выключенный калорифер. Настырно призывало вставать. Тель выбралась из постели, поёжилась и решила завернуться в одно из одеял за неимением тёплой одежды. Спала-то она всё равно в джинсах и толстовке. Спустилась на кухню, откуда были слышны голоса. Довольно молодой парень сидел за столом и писал что-то в блокнотик.

«Серый. Самый настоящий серый», — подумала она.

Её никто не замечал или не обращал внимания.

— Ну, ребят, согласитесь, что вы все собрались в одно время там, теперь здесь. Все говорят, что вы с ним общались, а потом вместе ушли, — серый голос с лёгкой спесью.

Сайлас, который выглядел старше «серого», поднял на него тяжёлый взгляд, отчего спеси слегка поубавилось:

— Начальник, мы объяснили тебе, что он к нам привязался ещё на улице, банально просил прикурить, потом денег. Ну, мы ему сразу в морду не дали, а потом уже поздно было. Он у стойки завис, мы по бабам пошли… — он говорил это так, словно уже сто раз повторил, и самому наскучило. Пальцы сцеплены «в замок», руки лежат на столе, спина ровная — ни нажима, ни расслабленности. Смотрит прямо в душу собеседнику.

Тот сглотнул:

— А потом?

— А потом началась драка. Я в спецназе служил, так и подумал, что этот перец кого-нибудь порубает. Как его вообще с оружием пустили?.. А сын депутата свалил бы оттуда сразу, чего подставлялся?

«Серый» на провокацию не поддался, но, похоже, был под лёгким гипнозом. Однако сопротивлялся.

— Вот мы и погнались за ним, а то он, чего доброго, в городе кого порезал бы… Но не догнали. Шустрый, гомик…, мелированный.

Вопрошающий сделал последнюю попытку:

— А молодой человек?

Все обернулись на Пашку.

— Да я до этой драки там через день бывал! Играю на гитаре, пою. Если хорошо меня слушают — то Змей… Михаил Александрович платит немножко. На карманные расходы… А ушёл, когда смог: сидел на сцене, если б сунулся раньше — тоже, может, покромсали бы. Не гитарой же отбиваться…

«Серый» кивнул, полистал блокнот и выдавил:

— У меня нет больше вопросов. Искренне жаль, что я не имею права произвести обыск…

Он улыбнулся. Остальные тоже улыбнулись.

Странный вариант прощания…

«Серый» встал, слегка поклонился и вышел. Поравнявшись с Тель, он смерил её оценивающим взглядом, вспоминая, видел ли где-то её фоторобот. Успокоился и прошёл мимо.

Она вошла на кухню. Сон не отпускал, возвращал картинки, молоком засел в лёгких — густой, не желающий выходить. Грим отвернулся. Сайлас кивнул. Пашка обрадовался и положил ей яичницу.