Джоэл Розенберг - Багровое небо

— Нет, — отрезала Фрейя.

Стая умолкла.

— Нет. — Фрейя покачала головой. — Вы не получите моих гостей, моих друзей. Пусть один из вас примет человечий облик, дабы мы могли обсудить условия моего прощения. Это все, о чем я буду говорить с вами.

Повисло неестественно тягостное молчание. Йен отошел вбок — как бы Арни по случайности не засветил в него, невидимого, Мьёлльниром. Жалко, что им не представилось возможности выработать подходящую стратегию, но Йен уже не первый раз замечал, что старики так же не любят обсуждать что-то с молодыми, как и молодые — со стариками.

Фрейя держалась уверенно. Она, конечно, сильна, но если бы ей одной ничего не стоило справиться с дюжинами и дюжинами Сынов, она бы уже упомянула об этом.

— Не желаете разговаривать? — продолжила Фрейя громким, тем не менее мелодичным голосом. — Тогда ступайте прочь, унося с собой мои дурные пожелания, — и тяжкой ношей покажутся они вам!

— Последний шанс, — пробормотал Арни.

То ли по какому-то сигналу, то ли по знаку, который незаметно для Йена подал кто-то из Сынов — но не здоровяк с рваным ухом, в этот момент Йен смотрел именно на него, — по меньшей мере дюжина волков безо всякого предупреждения бросилась на Фрейю, а еще одна дюжина или больше рванулась к Арни.

Полыхнула молния, оглушительно грянул гром — раз, другой, третий: Арни Сельмо метнул Мьёлльнир в голову Сына, и та разлетелась вдребезги, как разбившаяся об асфальт тыква. Один из волков прыгнул сбоку на перила крыльца, но Йен, догадавшись, что этот собирается исподтишка напасть на Арни с тыла, встретил его быстрым ударом, повернул оружие в ране и шагнул в сторону, а тварь, громко хрипя, бросилась в лес: из ее распоротой глотки хлестала кровь.

В начавшейся свалке остальные Сыны ничего не заметили, так что Йену удалось ткнуть между ребер еще трех нападающих, прежде чем мохнатая туша сбила его с ног и швырнула о стену избы. Йен так сильно стукнулся головой, что из глаз полетели искры.

Он плохо помнил, что происходило следующие несколько минут. Йен рубил «Покорителем великанов» направо и налево, однажды ему пришлось ногой спихнуть с клинка труп, который нанизался аж до рукояти. Все это время вспыхивали молнии и, не стихая, гремел гром, и собственное тяжелое дыхание мешалось в ушах у Йена со стонами и визгом раненых и умирающих Сынов.

Когда он пробился вперед, Фрейя, расплывшееся серебристое пятно где-то сбоку, походила на стальной шквал, который несется сквозь стаю, расшвыривая по сторонам трупы и части тел: она рубила, резала, колола, сокрушала и лягалась.

Но хотя враг падал один за другим и в воздухе стояло предсмертное зловоние волков, грохотал гром и раздавались крики раненых, на поляне возникали все новые и новые Сыны, которые поднимались по склону холма, чтобы вступить в бой.

Возможно, эта масса оборотней похоронит под собой даже Фрейю.

Зачем? Какой во всем этом смысл? Зачем Сынам Торсены, Фрейя и Арни… зачем?

Сквозь шум сражения откуда-то слева донесся вполне человеческий стон, и Йен принялся пинать, кромсать и рубить, прокладывая себе дорогу сначала к крыльцу, а потом на крыльцо, где Арни прижали к стене четверо здоровенных тварей, которые щелкали зубами и уворачивались, когда он размахивал молотом.

С левой руки Арни сорвали латную рукавицу; окровавленная, она бессильно висела. Все, что Арни мог сделать, это не дать Сынам подойти ближе. Если он метнет сейчас Мьёлльнир, на него прыгнет по меньшей мере один волк.

Йен отшвырнул ногой ближайшего Сына и вонзил «Покорителя великанов» в шею другого. Корчась и завывая от боли, Сын отпрянул, едва не вырвав меч из руки Йена. Он еле успел вытащить клинок из тела врага, но на Арни прыгнул еще одни волк, и хотя один-единственный удар Мьёлльнира превратил его грудь в мешанину крови и костей, сзади подбегали все новые и новые Сыны…

— А ну уйди от него! — крикнул Йен. Кольцо Харбарда больно сжало его палец.

Сын остановился и попятился, спрятав хвост между ногами, поскуливая от боли и страха.

Йен расстегнул тарнкаппе и накинул плащ на плечи Арни. С легким мерцанием тот исчез.

— Извини, малыш, — раздался в воздухе слабый шепот. — Я говорил тебе, что не особо гожусь в дело.

— Слушайте меня! — произнес Йен, возвысив голос. — Бойтесь меня!

Кольцо Харбарда сдавило его палец как тиски, но вой и ворчание постепенно стихли.

— Я — Йен Серебряный Камень, друг Фрейи и Громовержца. Бойтесь меня, о Сыны Фенрира!