Михаил Исаков - Ловушка для героя

Меч был уже занесен, чтобы покарать воров, но вдруг рыцарские доспехи, а вместе с ними и человек, стали распадаться на части. Железные коленки поножен стукнулись о площадный камень, лязгнул меч, шлем откатился в сторону. Откатился прямо под ноги отцу Феофану, замершему совсем недалеко от разыгрывающегося действа.

Конь хрипнул и перескочил через кучу железа и мяса.

Остального монах не видел. Он бросился бежать. Он был в ужасе.

Несколько часов Феофан сидел в каморке, забившись в угол своего отнюдь не монашеского ложа, снабженного тяжелым балдахином.

— А если и меня также? — вопрошал он неизвестно кого до тех пор, пока его не облили холодной водой. — Что это было?

— Вода, — ответил ему брат-писарь.

— Нет. Там у собора.

— Не знаю. Я не видел, — лаконично ответствовал степенный брат-писарь.

В какой другой момент Феофан обязательно бы заострил внимание на слепоте брата-писаря. Но они были вдвоем, потрясать тонким чувством юмора было некого. Каморник промолчал.

— Я там тебе письмо принес. Отправишь с завтрашней почтой.

— Это почему же я должен, а не брат-почтарь?

— Так ты же свои доносы отправлять будешь. Вот и захватишь мое письмецо.

Феофан дождался, пока слепой брат-писарь осторожно спустится по ступеням крыльца, и выругался. Посмотрел на адрес оставленного письма. Обычный адрес в обычном приморском городке. Подумал, что хорошо бы почитать написанное, но не рискнул.

Монастырский писец был хоть и слеп, но имел богатырскую силушку, не раз спасавшую его в опасных передрягах, когда возмущенные просители требовали написать им письмо. Они же не знали, что монах слеп и силен. Последнее каморник проверять на своей шкуре не желал ни при каких обстоятельствах.

— Корми еще этого бандита. Ух, я его, — ворчал Феофан, зная в глубине души, что ничего не сделает слепому писцу. У них было нечто вроде соглашения, — друг друга по-крупному не трогать и не задевать. — Нахлебник проклятый!

Он поругался еще некоторое время, вытер мокрые волосы и сел за стол.

— Может быть, мне все привиделось?

Для пущей уверенности выглянул в окно. Опустевший монастырский двор был завален порванным тряпьем. Вокруг железной кучи рыцарских доспехов суетились послушники. Отца каморника передернуло от воспоминаний, и он поспешно отвернулся.

Перечитал последнюю строчку своего немногословного сообщения. Отложил в сторону. Начальство подождет. Тем более, что за выполнение патриотического долга перед короной денег не платят.

На новом чистом листе белой бумаге осторожно вывел:

"Ваше пре…"

— Как верно? Пре- или привосходительтсво?

Порылся в бумагах. Сверился со шпаргалкой и продолжил нелегкое дело писателя.

"Ваше превосходительство, светлейший граф".

— Этот-то хоть деньги платит, — монах поглядел на сомнительную ровность строчки. — Регулярно. Не как некоторые.

"Сягодня случилось странное…

— Куда мы теперь?

— Искать место, где не убивают.

— Разве на свете есть такие места?

— Нет.

Всеобщая энциклопедия. Книга: "Земля", Раздел V — "Культура".

Диалог из кинофильма. Франция. ХХ век н. э.

Рокан. Славный город. Город ста ворот. Город золотых крыш. Город Короля. За тысячу лет эпитетов, посвященных этому разросшемуся человеческому селению, сочинили множество. В один из юбилейных праздников очередной годовщины основания Академия Наук попыталась составить полный перечень всех пристойных прозвищ и названий города. Хотели представить список для публичного прочтения во время народного шествия мимо балкона королевского дворца. Получилось так много, что позже издали отдельную книгу большим тиражом, а составителя произвели в академики. Книгу разослали по всем провинциям, раздавали людям, кои читать и писать умели, рекомендовали для занятий в школах. Но подданные королевства упорно продолжали называть Рокан просто "Город". Вот так, с большой буквы.

Эрман делал точно также. Он понимал, что можно заставлять, уговаривать и просить, но люди будут делать так, как им удобно. Поэтому, когда столичному Управлению Канцелярии Королевского Надзора потребовалась подробная карта, она была названа одним словом — "Город". Карта занимала все пространство большого планшетного стола. Розовыми, серыми, красными и черными пятнами выделялись контуры каждого городского строения. Она была настолько подробной, что на ней была указана этажность, имя владельца и количество жильцов.