Михаил Исаков - Ловушка для героя

Саша не знал, что рисует магическую формулу Сбережения Человека. Ловец так и не смог объяснить ему истинный смысл этих символов.

Он очень старался. Атаман постанывал, затыкал громкие охи кулаком, но не кричал. Слишком гордый он был для того, чтобы кричать от боли. Да и болезнь была, по его мнению, ненастоящая. Вот кабы ранили его дриады отравленной стрелой, как они это любят, вот тогда бы… А так даже рассказывать неловко. Пару дней назад полез он в погреб нормальным человеком, а вылез на карачках — в поясницу ему стрельнуло. Так и валялся бы, вскрикивая при каждом неловком движении, если бы не лекарь.

— Нет, любезный… От поясничных болей ты у меня не умрешь. — Ловец осторожно втирал в могучую атаманскую спину бальзам, который он приготавливал почти весь вчерашний день. — "А умрешь ты от язвы желудка, дорогой".

Ловец знал диагноз наверняка. Это его способность сравнима с магическим третьим глазом у магов — красное пятно на фоне сине-зеленого здоровья всех остальных органов. Стоило ему произвести осмотр, как картина становилась ясна. Знание, превратившееся в слова, приходило, само собой. Не зря же классическая школьная легенда — "Лекарь" — широко используется полевыми агентами уже не одно десятилетие. С такой профессией и к крестьянину в дом зайдешь, и к высокому лорду позовут, коли надобность возникнет. Тем более, что пользу людям можно действенную приносить почти каждодневно, что очень близко к пропагандируемому в Школе девизу: "Мы помогаем этому миру, он помогает нам".

Фирс даже не поверил, когда смог спокойно встать и разогнуться. Правда, в спине остался еще неприятный зуд.

— Повтираешь бальзам еще седмицу и все пройдет окончательно, — опередил вопрос Ловец. — Как приготовить хозяйке раскажу.

— Спасибо, лекарь. Услужил.

На голос отца в горницу заглянула невестка третьего сына.

— Накрой на стол гостю.

Только после этой фразы Ловец вздохнул с облегчением. Если завостравский вольный фермер называет тебя "гостем", то это многое значит. В этих местах, в отличие от остального королевства, цену слову знали. Так жизнь их воспитала: немногословные, необразованные, подчас диковатые, но свободные и сильные.

Когда вилланы побежали на левый берег Востравы, здесь уже были замки, и вовсю шла борьба между друидами и людьми. Но они не испугались. Валили и жгли лес, расчищали себе поля да параллельно воевали против всех и каждого.

Много народу тогда погибло, много еще погибнет. Ведь это только в престольной Рокане считают, что, провозгласив всеобщее равенство людей и нелюдей, можно добиться мира в королевстве. Здесь, на левом берегу Востравы, свои законы.

— Зови монаха, невестка! — Атаман фермерского поселка сел за большой, рассчитанный на всю патриархальную семью, стол.

"Монаха нам только не хватало. — К сожалению, события следовали не по воле Ловца. — Не нравится мне все это".

— Ты, лекарь, садись. Преломим хлеб.

Вскоре пришел худой, клювоносый монах. Выцветшая, когда-то черная мантия, истоптанные сапоги и длинная гибкая палка. Такими палками монахи Ордена Святой Земли чудеса творили в бою, выходя один против десятерых.

— Мир этому дому! — возгласил монах.

— И тебе, божий человек. Садись и ты с нами. Обсудим дела наши.

Монах, зыркнув на Ловца черными глазами, сел на противоположный от него конец стола.

— Выдай нам его, атаман. — Божий человек не был настроен на долгие разглагольствования. — Орден не забывает доброты.

— Эк ты сразу как! — атаман удивился ненависти, проскользнувшей в голосе божьего человека, но ничего более не добавил.

— Он устроил пожар в замке д` Кригоф, — монах истолковал нейтральную реакцию Фирса в свою пользу. — В пожаре погибли барон и его сын.

"Оперативно они сработали". — Ловец понимал, что говорить сейчас бесполезно, и молчал, сосредоточившись на поданном супе.

— Надо же! — Фирс решил схитрить, притворившись знать не знающим, ведать не ведающим крестьянином, у которого хата всегда с краю.

Ловец решил молчать как можно более красноречиво.

"Хорошо, что я легенду не меняю и называюсь, как и раньше Алексом, иначе Фирс меня выдал бы. Гостил бы у него не я — Алекс Лекарь, — а другой какой-нибудь прохожий врун и вор чужого имени. А так, я честный, потому что не скрываюсь. Это плюс".

— Он своими магическими богопротивными кознями и ваш поселок спалит. У вас, фермеров, палисад со рвом от врагов внешних стоит, — монах уже входил в священный раж странствующего проповедника, у которого и земля будет плоской, если он в это поверит, — а вы от внутренних защититься не можете. Лезут они к вам в дом, в душу проникают и поганят ее своими нечестивыми делами. Отдай его нам, и разреши скромному монаху здесь поселиться, дабы наставлять людей на путь истинный.