Михаил Исаков - Ловушка для героя

Говорят, сон — изнанка жизни. Изнанка, позволяющая заглянуть в иную реальность.

Все то, что ты видишь и о чем думаешь, сидя в пыльной конторе или шарахаясь по заполненным народом улицам, проявляется во сне в сказочно прекрасных и странно загадочных формах. Ты вроде как живешь и не живешь одновременно. Живешь, потому что можешь проснуться, а не живешь, потому что не хочешь этого делать. Не хочешь, даже когда тебе снится самый страшный из всех страшных снов мира. А если в поту и с криком ты вновь ощущаешь себя в действительности и думаешь, что не заснешь ни при каких условиях, тебя все равно начинает мучить интерес: "Что же было дальше?"

И уж тем более тебе не хочется терять уют мягкой подушки и теплого одеяла, если потусторонние грезы волшебно красивы. Бывают такие сны, которые согревают приятным чувством безопасности и умиротворенности. Полное, растворяющее в себе забытье, для возвращения из которого нужно волевое усилие. И обычно ни сил, ни желания, ни воли не достает, чтобы оборвать блаженство, дарованное нам природой. Богом. Не все ли равно кем! Главное, оно есть и помогает нам избавиться от житейских обязанностей, всевозможных неприятностей с ними связанных и мыслей. Во сне остаются только чувства. Только ощущения, которые не хочется терять. Ощущения, которые не хотят терять тебя.

Сашка, как и большинство людей прекрасно знал особенности снов. Собственно, поэтому он нисколько не удивился чувству блаженства от приятного поглаживания по голове, поглаживания по руке и чуть менее приятному, но вовсе не больному уколу в руку. Сон по-прежнему царил в его сознании и не отпускал, заставляя крикнуть надоедливой реальности: "Отстань!" Хотелось, если не прокричать, то хотя бы состроить такую физиономию, чтобы всем все сразу стало ясно.

В этот раз гримаса получилась особенно мерзкая. Реальность ответила ударом по щеке и немилосердно ярким светом в глаза.

— Ну-ка! Просыпайся!

На самом деле, Сашке только показалось, что так сказали. Он ничего не слышал. Догадался. Что кроме этого могут хотеть от него две белые фигуры, нависающие над кроватью? Конечно же, чтобы он как можно шире открыл непослушные, слипающиеся и слезящиеся глаза.

Белые стены, белый потолок, белые халаты. По сравнению с тем грязным погребом, где его держали во сне, в комнате было сказочно чисто.

"Больница… Больница?… Больница!.. Ааааа, как я сюда попал?… То есть все… Что случилось?… Или как?"

Каждое слово приходилось вспоминать. Сознание восстанавливалось медленно, мысли же бежали все быстрее и быстрее. Саша хотел было спросить обо всем в слух, но не смог. Изо рта торчала прозрачная трубка, а зубы беспомощно клацали по твердому пластику. Скосил глаза. Провода и датчики, опутавшие голову, находили логическое завершение в приборе с разноцветным экраном. Радостное мигание лампочек и непременная капельница с иголкой в левой руке. Ни дверей, ни окон в палате Сашка не нашел. Они, конечно же, были, но он не успевал сосредоточиться, чтобы рассмотреть хотя бы что-то. Голова, казалось, готова соскочить с резьбы, на которой держалась столько лет.

Гу-у-у-у-у… Гудела комната. Сашка принял этот звук за необходимый атрибут работающих приборов и не обратил на него внимания. Впрочем, даже если бы он захотел обратить… Кроме него никто ничего не слышал. Гудела его голова.

— Сейчас, я выну у тебя трубку, и ты сможешь дышать сам. Понятно?

Естественно Сашка ничего не понял.

"Бред какой-то".

— Сейчас ты глубоко вдохнешь, и на выдохе я ее вытащу. Моргни, если понял.

"Это что же за больница такая?… Как же я сюда попал?" — только и успел подумать пациент. Человек в белом халате энергично потянул, приняв частое моргание парня и глубокий вздох за знак согласия.

— Вот и славно.

Больной закашлял, и глаза закрылись сами собой.

Утонуть во сне никто не мешал. Это был настоящий сон. Сон, в котором шла война. Но не та, к которой Саша привык. Ни окровавленных мечей, ни закованных в железо воинов, ни бешено скачущих коней. По сравнению с тем, что он видел сейчас, рыцарский исторический боевик выглядел достаточно бледно.

Очень болела голова.

Гу-у-у-у-у…

Гудела ночь. Тонны земли вздымаются вверх и превращаются в пыль. Если кто-то и уцелел в окопах, то они уже оглохли от грохота и впали в прострацию звукового шока. Паника. Реактивные снаряды плещут огнем на лес, превращая в пепел вековые деревья и людей, которые хотели за ними спрятаться. Вал огня сдвинулся с места и раскололся на части. Цветочки взрывов уже рядом, вокруг. Кажется, что каждый из сотен воющих кусков металла летит именно в тебя. Хочется бежать, спрятаться, поглубже зарыться в землю. Но ты встаешь, не обращая внимания на кровь, капающую из носа и ушей. Беззвучно клацаешь затвором и ищешь цель в цепочке вражеской пехоты, прорывающейся через остатки колючки.