Михаил Исаков - Ловушка для героя

Был и еще один хороший вариант. Можно было бы пройти сквозь ратушу и выйти через другой вход, то есть в данном случае выход.

— А почему ты их всех не вырубил?… Ну, не поубивал?

— Ты мне предлагаешь этим делом заняться прямо на виду у всего города? Мы тогда с тобой вообще никогда отсюда не уедем.

В коридорах городского дома советов было так прокурено, что, как говорят в народе, можно вешать топор. В данном случае больше подходило выражение про рыцарский меч, ибо топор оружие вилланов, а обоюдоострый клинок достоин только рыцарской руки. Этих рук и мечей в ратуше было превеликое множество. Большинство делегатов, несомненно, находилось в главной зале, но тех, кто по разным причинам туда не попал, сполна хватило бы на отдельный маленький сеймик.

Люди собирались в кружки, сдвигали лавочки и стулья, срывали со стен мягкие гобелены и подкладывали их под свои рыцарские задницы. Обсуждались государственные дела.

— Я в прошлом месяце дом под Роканом закончил. К зиме переберусь с семейством, — говорил человек в ярко-синем колете.

— Приезжайте на охоту, у нас там… — с горячностью убеждал своего собеседника молодой рыцарь в оранжевом охотничьем камзоле.

— Я своего младшего в поход пошлю. Пусть ума-разума наберется…

— Выпьем пива? Есть тут одно неплохое местечко, и хозяин свое место знает…

Выход на противоположном конце здания оказался перекрыт. Ловец еще издали заметил пятерых тревожного вида людей. Как только встретился взглядом с одним из них, видимо старшим, понял, — не выпустят ни при каких условиях.

— Алекс! Алекс!

— Что?

— Та баба.

— Что та баба?

— Сюда идет, вот что.

Ванесса шла по коридору. Перед ней расступались и раскланивались, за ее спиной перешептывались и судачили. Она здоровалась, раскланивалась, широкая улыбка украшала ее лицо. Она улыбалась Ловцу.

В здании ратуши имелось только одно большое помещение, которое можно было использовать для Сейма — Колонный зал. Сашка, когда услышал это название, пошутил, назвав его "Колонный зал Дома Союзов".

(Его тонкого юмора не приняли).

В подобных залах по всему королевству заседают городские советы тех городов, которым монаршей волей позволено иметь собственное самоуправление. К таким относятся крупные торговые города и "изначальные", то есть те поселения, с которых начиналось освоение. Густав-Адольф V из рода д` Брейн, милостью Богов герцог Золотых гор и большой друг королевского дома, в стародавние времена междоусобиц и войн предложил своему сюзерену идею о самоуправлении. Искали союзников в борьбе со своевольными магнатами. Нашли. Городские старшины с радостью помогли деньгами на наемную пехоту и еще выделили ополчение, позднее наголову разбившее рыцарскую конницу. Потом, правда, короли захотели отнять права и свободы, но города почему-то их не отдали.

С тех пор потомки Густава-Адольфа считаются самыми презираемыми из всех рыцарских родов королевства. Их даже на дворянские собрания не зовут (о чем те не слишком печалятся), а если и вспоминают эти поросшие быльем события, то только чтобы послать очередное проклятье:

— Не будьте предателями, как д` Брейны!

Так, вполне в духе Сейма, закончил свое выступление один из многочисленных ораторов. Зал одобрительно зашумел.

— Никто и не предлагает, чтобы пойти на предательство, — урезонил депутатов председатель. — Мы по-прежнему верные слуги престола. Не так ли?

— Слава королю Леону Третьему!

— И все же! — упрямо закричали из толпы.

— Свежая пресса. Прямо из Рокана. — Мимо протиснулся торговец.

Все проходы были заняты стоящими, сидящими и полулежащими людьми.

— За здоровье короля! — На задних рядах разливали.

Некоторые спали.

Ловец решил пробираться ближе к председательствующему. Он затылком чувствовал с десяток устремленных на него взглядов, не предвещавших для него ничего хорошего.

Меч мешал, путаясь в ногах. Ловец пару раз зацепился шпорами за что-то или кого-то, но никто не обратил внимания. Все бурно обсуждали только что прозвучавшее выступление, а председатель, бешено звеня в колокольчик, пытался утихомирить чересчур политизированную публику.

— Вы зарегистрировались? — остановил их подряженный на канцелярскую работу паж.

— Да, — соврал Ловец, и твердой рукой подвинул мальчишку в сторону.

— Вы куда? — не унимался юнец. Для солидности он положил руку на рукоять меча, что, однако, не возымело никакого действия.