Джон Норман - Дикари Гора (ЛП)

- Я не хочу умирать, - всхлипнула она. - Я не хочу быть оставленной на смерть в степи.

- Тогда, тебе лучше всего начинать истово верить их Учению. Скорее всего, они не останутся спокойными, будучи обманутыми в этом отношении.

- Я не хочу жить их лицемерной жизнью.

- Уверен, что многие именно так и живут в загонах Ваниямпи.

- Неужели, я должна пытаться верить их нелепостям?

- Если сможешь, то это сильно облегчит твою жизнь.

- Но я же не дура.

- Безусловно, легче всего принять чуждые верования, когда они были внушены с детства. Внушение эксцентричных верований обычно наиболее успешно действует на невинных и беззащитных, даже более успешно, чем на неосведомленных и отчаявшихся.

- Я боюсь их, - вздрогнула она.

- Они будут смотреть на тебя с достоинством и уважением, как на то же самое.

- Лучше ошейник в городах, - закричала она, - лучше надругательства и продажа с общих полок, лучше быть рабыней, запуганной и послушной у ног её хозяина.

- Возможно, - я даже не стал спорить с ней.

- Я боюсь их, - повторила она.

- Почему?

- Разве Вы не поняли, как они будут смотреть на меня? Я боюсь, что они заставят меня стыдиться моего собственного тела.

- Тем не менее, помни, что Ты красива.

- Спасибо, - прошептала она.

Безусловно, опасность, о которой она говорила, существовала, и была довольно реальной. Для ценностей одних довольно трудно не быть затронутым ценностями других, тех, кто находится вокруг. Даже изумительной красоты и глубины человеческой сексуальности, бывает недостаточно, в некотором окружении, стремящемся вызвать причудливые реакции беспокойства, затруднения и позора. Среднему гореанцу такие реакции показались бы непостижимыми. Возможно, подобное окружение, могло бы просто быть признано безумным. Трагедией является то, что в такое окружение попадают дети, и впитывают окружающее их безумие.

- Вы действительно думаете, что я красива?

- Да.

- Ну тогда заберите меня с собой!

- Нет.

- Вы оставите меня с ними?

- Да.

- Почему?

- Это развлекает меня.

- Тарск! – крикнула она.

Я поднёс хлыст к её лицу.

- Ты можешь поцеловать это, или быть избита этим, - предложил я ей.

Она поцеловала гибкую, тонкую кожу хлыста.

- Ещё раз, и медленно, - приказал я.

Она подчинилась, а потом взглянула на меня.

- Вы назвали меня наемницей, - вспомнила пленница.

- Я ошибся. Ты – теперь только бывшая наемница, - поправился я.

- И что я теперь?

- Думаю, Ты можешь сама догадаться, - усмехнувшись, сказал я.

- Нет! – крикнула девушка.

- Да, - заверил её я.

Она вновь безрезультатно попыталась вырваться из ярма.

- Я - беззащитна, - простонала она.

- Да.

Она выпрямила тело, и вскинула голову.

- Если Вы заберёте меня с собой, то, несомненно, я стану вашей рабыней.

- Полностью, - подтвердил я.

- Получается, что большая удача для меня, что Ваниямпи уведут меня в их лагерь. Там я буду свободна.

- Все Ваниямпи - рабы, рабы краснокожих дикарей, - объяснил я.

- Дикари живут в загонах? – спросила она.

- Обычно нет. Они обычно предоставляют Ваниямпи самим себе. Они не очень заботятся, присмотром за ними.

- Значит, с практической точки зрения, они - рабы без хозяев, -заключила она.

- Возможно.

- И значит я, тоже, буду рабыней без хозяина, - сделала она вывод.

- С практической точки зрения, насколько я знаю, большую часть времени, Ваниямпи, принадлежат всему племени, а не конкретному человеку. Таким образом, их рабство есть нечто отдаленное и обезличенное. Принадлежность общности, конечно, может затенить рабство, но не отменить его.

- Это - наилучшая ситуация для раба, быть одному без владельца, -сказал она.

- Так ли? – переспросил я. - Одинокий и ненужный раб без хозяина.

- Когда я была пленена, я боялась, что меня сделают рабыней, истинной рабыней. Я боялась, что, мне придётся бежать в стойбище краснокожего хозяина, вспотевшей у взмыленного бока его кайилы, с верёвкой, завязанной на моей шее, что там одетая в рабские тряпки, я буду использоваться для грязной работы и удовольствий Господина. Я боялась, что меня унизят до состояния домашнего животного. Я боялся, что бисерный ошейник будет завязан на моём горле. Я боялась, что за малейшую провинность меня подвергнут жестокому наказанию веревкам и плетьми. А главным образом я боялась остаться в вигваме наедине со своим Господином, где я, по его знаку, должна буду служить ему глубоко, смиренно и долго, исполнять все его малейшие прихоти, что он сможет пожелать, с полной внимательностью и услужливостью рабыни. Вы можете вообразить себе мой ужас от простой мысли о том, чтобы оказаться так беспомощно принадлежащей мужчине, быть такой беспомощной в его власти, и стать беспомощным объектом его господства и владычества.