- Ты сам его ослабил, - ответил dassa, пока я жадными глотками пил воду, - прости за то, что оно сделало с тобой. Мне удалось вылечить руки, но шрамы, боюсь, останутся...
Голос юноши звучал виновато, глаза беспокойно бегали, не зная, за какой предмет зацепиться, чтобы избежать прямого зрительного контакта со мной.
- Я хотел снять его и развязать тебя, честное слово, но... - Ольциг закусил губу, - решил не рисковать делать это после того, как ты воздействовал на него... темной магией. Я не знаю, какой может быть реакция. Нужно время подумать.
На удивление лицо Роанара осталось спокойным. Выходит, Филисити рассказала им, что именно я пытался делать.
- Ты вспомнил что-то? - спросил барон, столкнувшись со мной взглядами.
Я вздохнул.
- Да, - трудно было сформулировать точно, что это было. Слишком много спутанных образов, разом хлынувших в голову. Я постарался вычленить ключевой момент своего видения и кивнул, собравшись с мыслями, - момент... обращения. Как меня сделали тем, что вы называете perrian numjette.
Роанар, Ольциг и Филисити переглянулись. Я вздохнул и рассказал им, что видел, не утаив на этот раз ни одной детали. О кирпичном зале, о воинах, которые сидели на зрительских местах в помещении под самым потолком, о том, как выглядят дексы, об их полном повиновении Виктору Фэллу, о клетках, о столе, об инструментах, о Литиции, о самом обряде. Повторял все, что сумел запомнить и, к слову сказать, деталей было довольно много.
Роанар хмурился, задумчиво проводя рукой по лицу. Филисити слушала сосредоточенно и смотрела на меня с нескрываемым беспокойством. Ольциг прятал глаза и перебирал пальцами. Когда мой рассказ дошел до момента введения крови декса мне в руку, я вдруг запнулся, поняв, что не могу собрать воедино перевод последнего заклинания Виктора Фэлла.
- Я не могу понять, что он говорил, - сокрушенно произнес я, сжимая кулаки, - помню каждое слово, но не могу собрать перевод воедино. Как будто вместе с воспоминанием пропала возможность понимать древний язык. Там я понимал все, а сейчас... не могу.
Филисити тяжело вздохнула, Роанар положил мне руку на плечо.
- Говорят, так бывает, - пожал плечами он, - некоторые детали и даже навыки стираются с потерей памяти. Ты только начинаешь вспоминать, должно пройти время.
Я хмыкнул. Должно быть, друзья сильно испугались того, что творилось с темным облаком и заклятием dassa, раз Роанар вдруг стал таким понимающим и заботливым. Или Филисити, наконец, сумела убедить его, что я не враг. Не знаю, что именно произошло, пока я был без сознания, но отношение друзей ко мне стало практически прежним. С той лишь разницей, что веревки до сих пор стягивали мои запястья.
Молчание затягивалось. Филисити осторожно посмотрела на меня и вопросительно кивнула.
- Мы можем перевести заклинание Виктора Фэлла для тебя, если хочешь, - предложила она. И хотя я прекрасно знал, что не хочу произносить эти слова, все же решил это сделать. В конце концов, Ольциг еще с Лэс-Кэрр-Грошмора был обижен за то, что я не сумел передать ему заклятие темной магии, которым пользовался неизвестный седовласый колдун. Думаю, и ему, и Филисити любопытно, что же за слова произносил Виктор Фэлл, чтобы обратить человека в воина с темной кровью.
- Надеюсь, ничего не напутаю, - вздохнул я и произнес, - Otra de Perrian Numjette! Tgara fer! Para sete garade vast ritta begara hekere estar an rev'ja! Alira ime mer Vero de Lerria an metara vessa mer fere! Vos hek'ra fale an fale'ra hek!
Ольциг поднял на меня глаза и кивнул.
- Это не заклинание, Райдер, а прямая просьба, - пожал плечами он, помедлив. Думаю, принципы, привитые Орденом, попросту не позволяли ему перевести обращение к темному божеству Орсса. Для монаха, особенно для будущего пятого мэтра это было равносильно приобщению к ереси. Наверное.
Инициативу, как ни странно, решил перехватить Рон:
- Он сказал: "Родитель Темной Крови! Услышь меня! Даруй этому человеку силу, чтобы стать твоим воином и стражем! Проведи его через Царство Смерти и верни обратно ко мне! Ибо ты - всё, и всё - ты!".
Я несколько секунд смотрел в глаза арбалетчика. Мне трудно было сейчас находиться рядом с ним, в конце концов, он ведь велел связать меня после всего, через что мы прошли вместе. Злился ли я на него? Да, пожалуй. И сейчас мне вовсе не хотелось списывать его решение на молодость или страх. Это было предательством в чистом виде. Но прежней ярости и даже прежней обиды я уже не испытывал. И потом, Дайминио всю жизнь учил меня прощать.
- Спасибо, - сказал я.
Филисити кивнула и многозначительно посмотрела на монаха.
Читать дальше