Элеонора Раткевич - Время серебра

— Он все еще хромает, — неохотно ответил король.

— Ну, если верить гонцу, не так и сильно он хромает, — возразил Лэннион. — Рана вполне затянулась. Не думаю, что она бы ему помешала.

— Лэннион, к чему вы клоните? — нахмурился Джеральд.

— Сир, вы же недолюбливаете Бофортов…

— Вы, как всегда, чертовски вежливы, Лэннион, — усмехнулся Джеральд. — Недолюбливаю? Да я их терпеть не могу!

— Тогда почему вы решили поехать в Эйнсли? — осведомился Лэннион, причем в его голосе явственно сквозила надежда — а вдруг Джеральд все-таки передумает и прикажет повернуть коней, пусть и в нескольких шагах от цели.

— Потому что Эйнсли нам по дороге, — отрезал король.

Лэннион самым непочтительным образом расхохотался.

— По дороге… ну да — для бешеной собаки сто миль не крюк! Джеральд, что за нелепая страсть мучить себя без всякой надобности?

— Ну почему же без надобности, — вновь усмехнулся Джеральд. — В Эйнсли мы прогостим от силы дня два. Большего от нас не потребуется. А вот если я пошлю приглашение Роберту — думаете, он приедет один?

— Н-нн-нет, — протянул Лэннион. — Воспользоваться доблестью сына и заручиться расположением нового короля… да когда это Бофорты упускали подобный шанс!

— Вот именно, — вздохнул Джеральд. — Можно держать пари на что угодно — вместе с юным Робертом явится и его светлость граф Эйнсли собственной персоной, и леди Эйнсли… и если они не найдут повода задержаться с отъездом в Эйнсли этак на полгода, я готов съесть свои рыцарские шпоры! Нет уж, Лэннион — лучше терпеть Бофортов два дня у них дома, чем полгода у меня в гостях.

— И все равно, — пробормотал Лэннион, — сдался вам этот младший Бофорт!

— Что? — Джеральд обернул к Лэнниону бледное от гнева лицо. — Что вы хотите этим сказать? Что доблесть Роберта де Бофорта должна остаться без награды только потому, что мне не нравятся его родители? Вы меня, часом, с Дангельтом не путаете?

— Храни меня Создатель, сир, — у меня и мыслей таких не было! — выдохнул Лэннион. — Я… просто я думал, что после тех жутких похорон вам следовало бы посмотреть на что-нибудь более приятное, чем Джон и Элис де Бофорт.

Король принужденно усмехнулся.

— С чего вы взяли, что я так рвусь полюбоваться на семейку Бофортов? — сухо поинтересовался он. — Может, мне не терпится взглянуть на Эйнсли.

Говоря так, Джеральд де Райнор вовсе не кривил душой: взглянуть на Эйнсли ему и в самом деле хотелось. Любопытно, похож ли этот замок на своих владельцев? Дома и их обитатели нередко схожи обличьем — иногда настолько разительно, что просто диву даешься. Джеральд не раз примечал подобное сходство — с того дня, как дед впервые обратил его внимание на этот странный казус. Они с дедом решили выехать на охоту — разумеется, с утра пораньше.

— Обернись, — велел дед, и юный Джеральд обернулся. Рассвет уже занялся, и солнце всходило точно над замком.

— Красиво как… — ошеломленно прошептал Джерри, не в силах найти слова, достойные красоты его родного дома в этот золотой рассветный час.

— И очень похоже на тебя, — засмеялся дед. — Точь-в-точь как ты — длинный, как не знаю что, и голова вся в золоте. Впрочем, дома и их владельцы часто бывают похожи.

— Но… — слова сорвались с уст раньше, чем Джерри подумал, что произносить их не следует, — ведь Элгелл не мой… ну не наш… на самом деле…

— Может, Элгелл и не твой, — ответил дед. — Но ты — его. Этот замок признал тебя. Вот помяни мое слово, Джерри, — любит он тебя, лоботряса, хоть и непонятно за что.

Джеральд тоже любил Элгелл — от всей души. Он не знал, вправду ли старый замок признал его своим, но всегда старался жить так, чтобы быть достойным его одобрения. Возможно потому, что слишком хорошо помнил: Райноры владеют Элгеллом с тех же времен, как Бофорты заполучили Эйнсли. А слова деда он запомнил на всю жизнь, и с тех давних пор неоднократно убеждался в его правоте. Интересно все-таки — есть ли хоть какое-то сходство между Бофортами и замком Эйнсли?

Как оказалось, никакого. Эйнсли понравился Джеральду с первого же взгляда. У этого замка не было решительно ничего общего ни с одним из Бофортов. Он не походил ни на Джона де Бофорта с явными следами былой грубой красоты на рано обрюзгшем лице, ни тем паче на леди Элис с еще более явными следами былого утонченного уродства. Интересно, на кого похож еще незнакомый Джеральду Роберт де Бофорт и его сестра? Ради них самих Джеральд хотел бы надеяться, что на замок Эйнсли. Очень уж Эйнсли был хорош собой — веселый, основательный и как-то по-мальчишески упрямый. Больше всего Эйнсли напоминал Джеральду этакого обстоятельного оруженосца — из тех, от чьего взгляда не укроется ни малейшее пятнышко ржавчины на доспехах его сеньора, ни самая что ни на есть крохотная дырочка на его плаще. Такой и о рыцаре позаботится, и себя обиходить не забудет — негоже верному оруженосцу выглядеть замарашкой… нет, Эйнсли выглядел никак уж не замарашкой! Не знай Джеральд совершенно точно, что Эйнсли летом выдержал трехмесячную осаду, нипочем бы не поверил. Замок выглядел ухоженным… пожалуй, даже выхоленным — и благодарить за это следовало отнюдь не Джона и Элис, которые и не вздумали вернуться домой, когда пронесся слух, что Эйнсли в осаде. Король недаром собирался лично посвятить юного Роберта в рыцари, недаром и клинок для него приготовил такой, что принцу впору — мужество Роберта де Бофорта того стоило.