Наталья Авербух: Последний из Рода

Здесь бессовестный баньши даже всхлипнул для пущего эффекта, а я окончательно взбеленилась. После всего, что было, после битвы, после того, как я увидела своего человека мёртвым, после того, как он вернулся ко мне — как мог Старейший чего-то требовать от нас?!

— Ты не смеешь так говорить с моим человеком! — заорала я, забыв обо всем. — Ты не смеешь поучить меня! У тебя нет на меня никаких прав! Ты ответишь, Старейший, ответишь за каждое слово!

— Идет, — легко согласился баньши. — Я ведь говорил тебе, ты сама попросишься в круг. Так, значит, вызов? Этой ночью я приду за тобой, и ты сможешь доказать свое право… Согласна?

Я медленно, очень медленно склоняю голову. Старейший размажет меня по кругу тонким слоем, но отказаться я уже не могу.

— В таком случае, встретимся ночь, доченька . — Старейший исчезает, а я понимаю, что жить мне осталось недолго. Мне предстоит умереть, окончить свою жизнь сейчас… когда мой человек вернулся ко мне, когда ни зверолюди, ни Огнь, ни смерть, ни Ткачиха не сумели нас разлучить… вот так вот, бессмысленно закончить свою жизнь…

Во мне вспыхнул протест. Нет! Не так! Не сейчас! И вообще никогда! Я не хочу умирать, я не буду умирать. Сражение со Старейшим — это не поединок, это убийство. Старейший прекрасно знает, что у меня нет против него никаких шансов, — и всё-таки вызвал. Нет. Не хочу. Пусть я покрою своё имя позором — но я не хочу умирать. Я не пойду на поединок…

Но… как же это мерзко…

Тиан

— Кто это был? — спрашиваю.

— А разве не ясно?! — Нара тяжело вздохнула. — Это Старейший. Первый Баньши.

— Твой отец?

— Общий Отец, — она покачала головой. — Не дай ему себя обмануть, ни на грош в нем родительских чувств нет. Наказать он меня решил. Как была я Нарой Неумехой, так и осталась. Я ведь… Тиан, я ведь Род предала, лишь бы с тобой рядом быть. Тысячи лет хранила его, пестовала, как умела… Думала, что все, на тебе мой Род и моя жизнь прервутся, но ребенок… Лис предлагал сделать его человеком. Я должна была вцепиться в этот шанс, обязана!

— Ты жалеешь? — Я боюсь спрашивать, но не могу не спросить. Потому, что если она жалеет — все зря. Огнь отпустил меня, разрешил остаться в Порядке. С ней. Мне холодно здесь, мне здесь не место. Меня тянет обратно… Этот мир отторгает меня, но ради нее я выдержу, вытерплю…

Она молчит.

— Нет. Не жалею. — Наконец, отвечает, когда я уже отчаялся дождаться. — Я сделала правильный выбор. Не мне хранить Род Воинов. Забыв о тебе, я вновь совершала бы те же ошибки…

— Только поэтому?

— Я люблю тебя, Тиан. Ты все в этом мире, что у меня есть. И наш сын… Плевать, кем он будет! Он будет нашим . Тешкая детей моего Рода, я не могла и мечтать о том, что однажды… — произнесла она просто. — Я выбрала, Тиан. Только вот…

Она закусила губу, с тревогой глядя в окно. Рассвет окрасил небо в золото. Падал снег, рыдали потерявшие своих мужчин матери, жены и дочери.

— Старейший вызвал меня в круг права, — продолжила она. — Это плохо. Это очень плохо. Он старше, сильнее и не погнушается избавить Порядок от своего семени… Нам нужно бежать. Мое имя будет проклято вовек, ни один Старший не подаст руки не принявшей вызов, но…

— Прекрати, — я поморщился. — Не паникуй раньше времени. Неужели у твоего… отца… не хватит совести пощадить несущую ребенка дочь?

— У этого хватит, — фыркнула она. — Так что давай собирать вещи, до ночи нужно покинуть город. В погоню он не бросится, побежит Ткачихе жаловаться, а она над нами больше не властна, ничего сделать не сможет. Ни тебе, ни мне — понимаешь?

— Мы никуда не побежим. — Хватит. Достаточно она жертвовала ради меня. Я же вижу, что через себя она переступает. Наверняка выход есть. — Скажи, Нара, а может ли кто-то выйти в круг вместо тебя?

— Может… Только… Тиан, это опасно. Круг баньши не такой, как у остальных Старших. Вступив в него, мы обретаем плоть, но если в круг вступает смертный, обратно ему пути нет. Ты победишь, но выйти из круга не сможешь. И я бы не смогла!

Я невесело усмехнулся. Глупая-глупая бэниши… Неужели она до сих пор не понимает, с кем ей придется провести вечность?

— Ты помнишь, что я сказал, вернувшись? — я опустился на колени рядом с ней и обнял. Ее ладонь легла мне на затылок. — Ты моя. Ты несешь в себе моего сына. И если этот глупый Старший решил, что я отпущу тебя в круг, буду стоять и смотреть, как ты гибнешь, он ошибается. Если он вдруг вздумает настаивать на своем, то я брошу ему вызов. Посмотрим, что он сможет против меня — Воина.