Андрей Франц - По образу и подобию (СИ)

Вот так - под истошный вой медицинских сирен и вспышки проблесковых маячков - господин Дрон и господин Гольдберг прибыли в резиденцию Ордена.

Что это за Орден, каковы его цели и почему его интересы сосредоточены исключительно на территории России, отец Андрей говорить категорически отказался. Хотя и уверил собеседников, что они все узнают. Но - в свое время. Более того, по словам гостеприимного хозяина выходило, что это самое свое время очень скоро наступит, поскольку никакой дурак еще не растягивал удовольствие между первой и второй инициациями более, чем на неделю.

То ли всему причиной Божье провидение, то ли просто так совпало, но среди получателей Знака до сих пор не было еще ни одного мазохиста, - так пояснил им свое спокойствие отец Андрей. Да и наши герои, по его мнению, на мазохистов тоже не походят. Так что скоро, очень скоро они, гонимые мучительным беспокойством, вновь переступят сей порог. Переступят, пройдут вторичную инициацию и вот уж тогда - да! Тогда они получат от отца Андрея всю необходимую информации. А сейчас он, отец Андрей, особо даже и не прощается, настоятельно рекомендует уважаемым господам не противиться никаким сильным желаниям, когда таковые возникнут. И будет рад их обоих видеть в любое время, начиная с 7.00 завтрашнего утра.

Собственно, так оно все и оказалось. Нет, наши герои честно терпели трое суток. Первым не выдержал, как ни странно, господин Дрон. Набрав номер почтенного историка-медиевиста - благо, телефонами при прощании они обменялись - Сергей Сергеевич поинтересовался, не желает ли тот вновь посетить резиденцию отца Андрея. Высказав в ответ несколько удивительно образных выражений, некоторые из которых в обязательном порядке должны украшать топ-десять любого уважающего себя боцмана, и все - в адрес упомянутого отца и его резиденции, почтенный представитель народной интеллигенции все же согласился, что таки да, желает.

В этот момент к их телефонному разговору присоединился третий собеседник, всего лишь попросив Сергей Сергеевича не вызывать своего водителя, поскольку уже знакомый им лимузин будет стоять у ворот особняка уважаемого господина Дрона ровно через десять минут. Не найдя ни единой причины, чтобы отказать в таком пустяке, в указанный срок господин Дрон уже загружался в ставшие почти родными недра Bentley Continental.

А спустя какой-то час господин Дрон и господин Гольдберг уже ерзали м-м... седалищами в злополучных креслах, умащивая их там поудобней. Вот в часовню вошел отец Андрей, сопровождаемый одиннадцатью послушниками. Вошедшие встали босыми ступнями на металлические круги вокруг креста, закрыли глаза.

- Нет, в Управление оперативной разведки их бы не взяли, - подумал почему-то господин Дрон. - Слишком заметны. А вот сколотить из ребят подразделение тяжелых штурмовиков...

- Gaude et laetare, Virgo Maria, alleluia, - раздался размеренный голос отца Андрея.

- Quia surrexit Dominus vere, alleluia, - в терцию к нему присоединился хор послушников.

- Oremus. Deus, qui per resurrectionem Filii tui, - каким-то металлически речитативом произнесли они уже все вместе. Резко, без всякой подготовки вспыхнул вдруг крест.

И пришла боль...

Аржантей, Иль-де-Франс

24 сентября 1198 г.

Нежаркое осеннее солнце дарило последнее тепло полям и виноградником древнего Аржанте [1]

. Местечко получило свое имя от монастыря, основанного королем франков Хильбертом III еще в VII веке. В наши дни Аржантей считается уже предместьем Парижа, но в описываемое здесь время с высокой монастырской колокольни не было видно даже парижских городских стен.

Зато, если обернуться в другую сторону и посмотреть - как сказал бы моряк - на запад-северо-запад, то вполне можно было различить стоящее лагерем в полутора лье за рекой войско Ричарда Плантагенета. Два года назад король-рыцарь уже возвратил себе принадлежащие ему по праву Лош и Ангулем. Затем вернул Шато-Гайар и Живерни [2]

.

И вот, после перемирия война разгорелась вновь. Теперь Филипп-Август потерял Понтуаз и отступил к самому Парижу, Ричард же остановился, дабы дождаться пополнения. Войско, заботливо собранное верным Эссексом, уже высадилось в Фекане и спешило теперь на соединение с главными силами под стенами Парижа.

Семьдесят с лишним лет назад здешний монастырь стал притчей во языцех всех кумушек королевства. Ведь именно в нем приняла постриг восемнадцатилетняя Элоиза, племянница каноника Фульбера, после того, как жестокосердный дядя столь ужасным образом разлучил ее с возлюбленным Абеляром. Справедливости ради следует заметить, что последующие восемь с половиной столетий ничего особо примечательного в этих местах не происходило. До тех пор, пока в 19 веке Эдуард Мане и Клод Моне не увековечили их в своих волшебных холстах.