Андрей Франц - По образу и подобию (СИ)

Граф Гуго де Сен-Поль, один из весьма могущественных вассалов Французской короны, лишь на словах признающий сюзеренитет королевского дома, но ведущий политику, скорее присущую независимому государю. Что привело его сюда, на юг Аквитании, так далеко от границ графства? Что посадило за этот стол? И что наложило печать мрачности и недовольства на эти гордые черты?

Наконец, мессер Доменико Полани, богатый венецианский аристократ, придворный вельможа и, если не врут слухи, один из ближайших советников и конфидентов короля Франции Филиппа-Августа. Лишь его лицо сохраняло невозмутимость, не позволяя ни единому душевному движению пробиться наружу. Он же и нарушил загустевшую тишину.

- Что ж, господа, новости, привезенные людьми мессера де Сен-Поля, несколько усложняют задуманное нами предприятие, но я не вижу причины для столь откровенного уныния. Не забывайте к тому же, что уныние - смертный грех. Царствие же Небесное, - как сказано в Евангелии, - силою берется, и употребляющие усилия восхищают его!

- Вам легко говорить, мессир, - выражение глухого отчаяния на физиономии виконта Лиможского ничуть не уменьшилось от бодрых призывов евангелиста Матфея. - Не вас же король Ричард обещал повесить на воротах собственного замка! Сеньор Монбрюн при этих словах лишь обреченно кивнул, поскольку права голоса за этим столом не имел ни малейшего. А вот перспектива повиснуть на воротах касалась его в ничуть не меньшей степени.

- Поймите, мессир, в складывающейся ситуации наш план не имеет ни малейшего шанса на успех! - Граф Гуго де Сен-Поль, наконец, взял себя в руки и весьма пылко вступил в беседу. - Пресвятая Богородица! Я полжизни провел в сражениях, пограничных стычках и военных походах. И уж, наверное, понимаю, где победа - пусть даже с величайшим напряжением всех усилий, все же возможна - а где любые усилия, дьявол меня побери, бесполезны. Мы заманили льва в ловушку, вот только лев оказался для нее великоват...

Да, мы с вами выбрали для короля превосходную цель. Клянусь честью, Шалю-Шаброль без труда можно взять и в полдюжины рыцарских копий! Прекрасно! Мы положили туда чудесную наживку, я отдаю должное, мессир, изобретательности ваших людей. Наконец, мы выкупили два замка в лимузенских холмах и на славу их укрепили - тут ваши деньги оказались как нельзя более кстати. Удар в спину осаждающим, нанесенный усиленными гарнизонами этих замков, давал гарантированную победу. Господь - свидетель, редкое военное предприятие в наши дни может похвастаться столь добротной подготовкой.

Но мессир! Мы все рассчитывали на осадное войско в три-четыре сотни латников. Только сумасшедший станет собирать большее число воинов для осады столь беззащитной крепости. По чести говоря, и этого-то много. Матерь божия, кто же мог, находясь в здравом уме, предположить, что Ричард поведет в Лимузен десятитысячную армию? Собрав туда, вдобавок к своим аквитанцам и англичанам, еще и весь доступный здесь наемный сброд?

Впрочем... э-э-э, если предположить, что сразу же после разгрома Шалю-Шаброля с Сегюром, после повешения наших друзей на воротах их замков, король повернет на восток, в Северную Италию... А по дороге оповестит Европу о принятии Креста и начале похода... Да еще и определит пунктом сбора крестоносного войска один из италийских портов... Хм-м, тогда да, тогда все предприятие выглядит вполне разумным. Но, клянусь спасением души - тем хуже для наших планов! Они летят в тартарары!

По мере развития весьма эмоционального монолога графа Гуго, и так-то постная физиономия мессера Доменико становилась все более и более скучающей. А под финальное восклицание он даже вполне отчетливо зевнул, красиво прикрыв рот элегантным платочком китайского шелка и баснословной цены. Что, разумеется, никак не укрылось от глаз собеседников. Граф побагровел и начал искать на поясе рукоять несуществующего меча. Тогда как в глазах виконта Эмара и его несчастного вассала появилось некоторое подобие надежды.

Ну, нельзя ведь столь демонстративно скучать, не имея про запас плана 'Б', не правда ли? И план был озвучен.

- Э-э-э... мессеры. Оставим в стороне страсти, ибо с их помощью не кто иной, как м-м-м... враг рода человеческого толкает нас под руку, не позволяя мыслить разумно. А именно способность к разумному суждению нужна нам сейчас более, чем э-э-э ... чем что-либо другое. Прежде всего, дорогой граф, хочу сказать, что я м-м-м ... и в мыслях не имел поставить под сомнение ваш анализ военной ситуации. Он, как всегда, блестящ и абсолютно совершенен! Но именно в этом и состоит его слабость. Да-да, слабость!