Осенние (СИ)

— Я тут начал к папашиным разговорам прислушиваться, — туманно сказал Женя. — Мелькают иногда имена знакомые. Он ведь собирается уехать?

— Да-а, — насторожённо сказала я. — А ты что-то знаешь конкретное?

— Нет. Только то, что связано с конкурсом. А вот что за конкурс — выяснить не удалось. Папаша с кем-то по мобильному говорил, общо. Намёками больше. Но если новости будут — позвоню.

— Спасибо, — недоумённо сказала я. Задумалась. Конкурс? Вот уж чего не ожидала.

Задумываться надолго не дали. Подняв тучу палых листьев и грязных брызг, Женька завернул к дверям выставочного зала. Выскочив из машины, схватил меня за руку и чуть не потащил за собой.

— Я здесь всё знаю, — непререкаемым тоном сказал он на ходу. — Не отставай от меня. Покажу помещение — там всё-всё развешано. С тебя — оценка, как оно висит, и всем ли ты довольна. Не медлить — ясно? Что не нравится — говори сразу!

Мы промчались входом, коридором и влетели в небольшое помещение (ну как — небольшое — как две квартиры двухкомнатные), стены которого как раз и были увешаны нашими рисунками. Уж что — что, а акварели Жени я узнала сразу. В помещении находились два человека. Один, недовольно оглянувшись на наш топот, продолжил рассматривать картины, уже оправленные в паспарту, медленно передвигаясь от одной к другой. Второй человек, в чёрном костюме, быстро направился к нам.

— Это администратор зала, — тихо сказал Женя, таща меня к нему. — Если претензии есть, все вопросы к нему.

— Какие претензии! — прошипела я, взбудораженная скоростью его передвижений. — Если я толком ещё и оглядеться не успела.

— А кто тебе мешал? — удивился этот бессовестный — нет, Таня права насчёт него!

В течение минут десяти Женя и администратор, Григорий Андреич, водили меня по залу и терпеливо, хотя очень быстро объясняли идею, почему так, а не иначе, развешаны картины. В результате этого пробега в этом выставочном путешествии, естественно, неминуемо было столкновение со вторым человеком, который ещё издалека мне показался знакомым — из-за седоватой головы.

— Здравствуйте, Алёна! — улыбнулся мне Аркадий и привычно взялся за мою руку поцеловать мне ладонь.

Женя приподнял бровь, оценивающе глядя на нас. Григорий Андреич деликатно отошёл, представив нас гостю будущей выставки, а я объяснила Жене, кто такой Аркадий, таким образом познакомив их друг с другом.

— Не ожидал встретить вас сегодня здесь, да ещё обоих, — признался Аркадий. — Женя, позвольте выразить вам своё восхищение — акварели бесподобны! Могу ли я себе позволить приобрести кое-что из выставленного — естественно, после закрытия выставки? — И он повёл нас обоих к углу. — Мне бы хотелось купить эти три картины — в том числе одну вашу, Алёна. — И он полукруглым жестом показал на композицию, образовавшую по цвету и настроению самый настоящий триптих по теме.

Женя хмыкнул. Кажется, Аркадия он близко не знал, но по виду парня стало ясно, что он оценил вкус будущего покупателя. Во всяком случае, Женя спокойно сказал:

— Мы поговорим чуть позже — после открытия выставки.

— Но вы не забудете о моём выборе? — настаивал Аркадий.

— Нет, конечно. — Женя усмехнулся. — Но учтите: я могу снизить цену на акварели — при условии, что вы покажете мне свою коллекцию. Я слышал, что в городе говорят об интересных экспонатах вашей галереи.

— Да, экспонаты моей галереи, особенно некоторые, скромно так скажу, вызывают интерес ценителей, — Аркадий только не мурлыкал от удовольствия. — А кто вам рассказал о галерее? Впрочем, простите. Алёна не так давно была у меня — с Константином. Наверное, эти слухи отсюда? — Он улыбнулся мне вполне доброжелательно. — Костя заранее договорился привести вас ко мне — перед отъездом в Канаду. Как он сказал, хотел получить художественное впечатление перед поездкой.

Женя вдруг как-то незаметно отвердел лицом, раскосые глаза блеснули холодным зелёным огнём — полное впечатление волка, услышавшего подозрительный звук.

— Простите, Аркадий, Алёна должна просмотреть расположение картин-экспонатов. А мне бы хотелось поговорить с вами о кое-каких вещах, которые Алёне будут не очень интересны… — Он даже как-то по-приятельски взял Аркадия, ничуть не смущённого этим, под руку и отвёл его подальше от меня.

Ещё один — деловой! Я вздохнула и снова отправилась в путь мимо наших акварелей и карандашных рисунков, постепенно — уже в медленном темпе видя и в самом деле определённую последовательность их размещения. Через несколько секунд ко мне присоединился Григорий Андреич и начал обстоятельно объяснять, что к чему. Никогда не думала, что умение развешивать картины может быть так психологично, как довольно убедительно выходило по комментариям администратора.