Константин Ситников: Осенние жилища леших

Константин СИТНИКОВ

ОСЕННИЕ ЖИЛИЩА ЛЕШИХ

- Эй, берегись! - проводник круто осадил лошадь.

Послышался резкий, протяжный скрип, сверху посыпались куски сухой коры, мелкие ветки, и Алеша увидел, как желто-серый ствол высоченной сосны, стоявшей у обочины, накренился и с шумом повалился поперек лесной дороги, осыпав ее сухими брызгами древесного мусора. Его каурая испуганно прянула назад, и он едва не полетел в кусты, с трудом удержавшись в седле. Позади негромко заржали запряженные в повозки лошади. Движение остановилось, дальше для телег ходу не было.

Проводник, мужчина лет тридцати, с короткой каштановой бородкой, в серой фетровой шляпе с перышком, мягко спрыгнул на землю и бесшумно, как кошка, подошел к высокому пню. Пень этот выглядел страшненько: был он не пиленый или рубленый, - нет, древесина была разорвана, как мокрая промокашка, так что с обоих концов теперь торчали высокие, острые занозы. Ствол не полностью отделился от комля, но еще держался на широкой расщепине, наклонно нависая над тропой. Сучья переплелись с ветвями сосен по другую сторону тропы, уцепившись за них. Однако это была ненадежная опора, и, хотя под наклонный ствол можно было попробовать протиснуться вместе с повозками, вряд ли кто отважился бы на это. Время от времени наверху потрескивало, и на тропу сыпалась коряная пыль: сосна, судя по всему, не собиралась провисеть в таком положении долго.

Но кто мог повалить ее таким чудовищным образом? Очевидно, это не было делом рук человеческих. Неужели здесь прошел волот? Сломал сосну, как прутик, а потом снова поставил ее на место - да так ловко, что она упала опять, прямо перед их носом? Это предположение не укладывалась в голове. Даже Алеша, знакомый с повадками лесных жителей лишь понаслышке, мог сообразить, насколько оно нелепо. К тому же, продолжал размышлять он, если это был волот, вокруг было бы полно следов: вывороченные деревья, сломанный молодняк, вытоптанные кусты. Здесь же все, кроме этой злополучной сосны, выглядело обычно, первобытно, совершенно нетронуто. Нет, тут действовала не грубая сила, на которую только и способны волоты, а волшебство, тонкое лесное волшебство. Может быть, лешие?

Алеша огляделся с опаской и любопытством, но вокруг не было ни души. Он уже готов был облегченно и разочарованно вздохнуть, как вдруг увидел такое, что тут же позабыл обо всем на свете. В двух шагах от лесной тропы, в густых зарослях папоротника, торчало странное существо, буравившее его своими маленькими блестящими глазками. Это был древний старик, присевший на корточки и упиравшийся в коленки руками; лицо у него было темное, как сопревшая в земле деревяшка, посередине, близко к глазам, торчал длинный нос, похожий на сучок. Все тело поросло мхом и бледными поганками. Сроду Алеше не доводилось видеть ничего более нелепого и причудливого.

- Ты кто? - спросил он.

Старик сморгнул, но ничего не ответил.

Алеша не знал, как ему следует поступить. Кроме него никто старика не замечал. И не мудрено: тот сидел на корточках среди высоких кустов папоротника между двумя соснами, заслонявшими его с боков, и почти сливался с окружавшей его растительностью. Алеша беспомощно глянул на проводника, а затем снова перевел взгляд к кустам - и вскрикнул от досады. Никого там уже не было, кусты папоротника были пусты, и хоть бы одна веточка шелохнулась в знак того, что мгновение назад в них кто-то скрывался.

И неожиданно все вокруг пришло в движение. Послышались громкие выкрики, мужчины, сопровождавшие обоз, подались вперед. Недоумевая, что могло вызвать такой переполох, Алеша поднял глаза и снова увидел странного старика. Только теперь он был доступен для всеобщего обозрения. Он восседал высоко на стволе поваленной сосны, свесив ноги и весело болтая ими в воздухе. Ступни у него были широченные, повернутые внутрь, с торчащими большими пальцами, на которых коробились грязные ногти. Но как же он переместился туда столь быстро и незаметно?

Старик с удовольствием оглядел поднятую его внезапным появлением суматоху, затем, громко шмыркнув носом, ловко спрыгнул на тропу, и в то же мгновение - Алеша даже головой помотал, думая, не мерещится ли ему это, по бокам от него словно из-под земли выросли еще двое: здоровенные парни, настоящие дуболомы, заросшие свежей листвой и молодыми побегами. Тонкие ветки торчали у них прямо из ручищ и даже из лиц. Дуболомы тупо уставились на тележный поезд, а потом один из них принялся равнодушно ковырять пальцами во рту, а другой, не сходя с места, пригнулся и наделал большую кучу. Алешу едва не стошнило, когда, отряхнувшись, этот громила отломил от собственной руки длинный прут и принялся ковыряться им в своем толстом дерьме, выискивая непереваренные ягоды.