Грэм Тейлор - Повелитель теней

Он передал Демьюрелу оставшуюся половину яблока, и оно, оказавшись в других руках, тотчас у всех на глазах стало совершенно целым, без малейшего изъяна. Демьюрел неохотно откусил немного. И, как только оба проглотили угощение, мир стал меняться. Демьюрелу показалось, что его тело растет и растет. Деревья в лесу шепотом приветствовали его, он почти различал их слова. Каждая ветка, каждый лист выглядели живыми существами. И все сверкало так, как ему еще не приходилось видеть. Листья перестали казаться грязноватой зеленью, какими он воспринимал их раньше, теперь это были мерцавшие в лунном свете, трепещущие оттенки голубого и багряного. Ему хотелось понять, что они говорят, ибо он знал: они обращаются к нему, пытаются открыть ему какой-то давно утерянный секрет. Над его головой кружила чайка, заставляя его оторвать глаза от деревьев и поднять их к небу. И тогда Демьюрел осознал, сколь мал он был в действительности. Переводя глаза с одной сияющей звезды на другую, он чувствовал, как уменьшается его тело. В нем нарастало ощущение полного единства со всем, что его окружало. Ему хотелось, чтобы этот миг длился вечно. Именно этого ощущения он жаждал, искал, это означало быть близко к его богу, и теперь он знал его имя… Пиратеон.

Легкий бриз пролетел по лужайке. Трава под ногами Демьюрела колыхалась и изгибалась при каждом его вдохе. Он чувствовал, как постепенно становится частью природы. Он окинул взглядом колдовское сборище, заглянул по очереди в глаза каждому. На этот раз, глядя на них, он увидел жизнь, какою они живут, лживые речи, которые они говорят, увидел такими, какими они были на самом деле. Он получил доступ внутрь всякой суровой истины. Он взглянул на свои руки. Они мерцали серебряным светом.

– Это значит жить, – сказал он. – Это значит действительно знать жизнь.

Финнестер скрючился на траве и плакал, как малое дитя. И мог он видеть только одно: холод и черноту темнейшей из ночей. Он был один; маленький шестилетний мальчик, оставленный взрослыми в своей комнате, в полной тьме. Ему слышался грозный голос отца: «Только встанешь с кровати – и привидения схватят тебя». Мальчик заливался слезами в своей кроватке-клетке, он хотел к маме, знал, что с ней он в безопасности от всех ночных кошмаров. Страх не отпускал его, и он заново переживал сейчас каждую ужасную минуту. Лежа на влажной траве, он слышал голоса, которых так давно не слышал. Голоса, говорившие о вещах, о которых он не хотел слышать. Они держали его за ухо и шепотом, прямо в ухо твердили злые слова. Он сжимал голову руками, стараясь закрыть уши, надеясь, что они замолчат. И вдруг понял, что голоса эти внутри его головы, что они рвутся наружу. Голос отца становился все громче: «И ты называешь себя мальчиком?! Да ты ведешь себя как девчонка и выглядишь как девчонка. Я хотел иметь сына, а не жалкого хлыща; я хотел иметь наследника, а не фата, который до сих пор держится за материну юбку».

И казалось, его чувства разделяют с ним все, кто был вокруг. Колдовское сборище молча стояло и смотрело на них обоих. И Пиратеон смотрел своими ласковыми и прекрасными голубыми очами.

– Такое уж это дерево, – проговорил Пиратеон. – Одному приносит просветление, другому – страх. Успокойся, Финнестер, это продлится недолго. Духи прошлого не могут терзать тебя вечно.

В подземелье трое беглецов всеми силами старались не нарушить тишину. Кейт спрятала кристаллы под курткой, боясь, что их яркое сияние вырвется наружу. Они медленно продолжали идти, по щиколотку в холодной воде ручья. Ход становился все уже и ниже. Они шли теперь согнувшись и вдруг через несколько шагов наткнулись на стену. Над их головами лежал большой камень, длинный и плоский, как надгробная плита. С одной его стороны были выбиты ступени. Кейт достала из-под пальто кристаллы. Они осветили стены хода, заляпанные чем-то, похожим на красную краску. Кейт присмотрелась к камню.

– Мне кажется, это тот камень, что возле дорожки у парадного входа, далеко от того места, где собрались те люди. – Она быстро провела рукой по камню и обнаружила с одной стороны шарнир. – Если мы толкнем с этой стороны, камень отодвинется, – сказала она.

Томас легонько толкнул камень. Раздался щелчок, и камень повернулся, открывая дорогу. Рафа выглянул в узкую щелку и увидел дьявольское сборище за углом дома, возле торчавшего посреди лужайки каменного столба.

– Пошли, – проговорил он тихо, – мы сможем добраться до леса, прежде чем они нас увидят.