Мария Сакрытина - Клятва (СИ)

- Где?!

- На северной границе, Ваше Высочество, - в притворной печали склонил голову Марк.

Хотя почему в притворной? Живи чародей хотя бы на юге, граф бы его сам забрал. Но на

север, к тамошним лордам, где шла гражданская война, соваться Марку, после того, как он

так удачно спонсировал повстанцев… Смерти подобно. А вот принцу, которого любят и

местные князья, и те же восставшие – другое дело.

Валентин закусил губу и снова принялся ходить из угла в угол.

- Зачем чародею поддерживать меня?

- Видите ли, Ваше Высочество, - осторожно начал Марк. Зачем – в этом и было слабое

место. Принцы, как известно, не любят ждать, а придётся. – Это девочка. И она ещё мала.

Ребёнок. Пять лет, если верить моему осведомителю.

- То есть мне придётся ждать ещё лет пять-шесть, пока она дозреет, - задумчиво произнёс

Валентин. – Ха! А ровно столько мой папаша наверняка и протянет. Как думаешь, Марк?

Граф склонил голову.

- Согласно прогнозам врачей, Ваше Высочество, пять лет у Его Величества ещё точно

есть.

Валентин круто повернулся на каблуках и выдохнул:

- Так в чём же дело? Мы едем, едем на север! – и добавил, лукаво улыбаясь. – Я же должен

лично вразумить бунтовщиков – на благо короне, не так ли?

Граф растянул губы в улыбке.

- Совершенно верно, Ваше Высочество.

***

Деревня, где жила чародейка, находилась на самом отшибе. Валентину пришлось сначала

объясняться с повстанцами, потом с князем Шебти, против которого и бунтовали

неуёмные северяне, потом снова с повстанцами, чтобы крюк в Туманные горы был

воспринят не как подозрительный поступок, а как блажь принца-спасителя. Но дело того

стоило. А уж как хорошо принц смотрелся между атакующими армиями северян, когда

повстанцы и княжеская дружина бросились друг на друга! И как горячо внушал им

пацифистские идеи! Марк уважал младшего принца именно за это – тщательно

обдуманную храбрость, быстроту ума, отличное воображение и выпестованное ораторское

искусство.

Мальчику просто не повезло родиться вторым.

Сейчас принц заправски шутил с солдатами князя Шебти, жалуясь на холод и вспоминая

развлекавшую вчера отряд красотку-танцовщицу. С простыми солдатами болтал – о

Девятеро, вот отчаянный юнец – столичный щеголь рядом с этими, больше похожими на

зверей, хмурыми северянами. И ведь умудряется находить общий язык!

Марк со вздохом закутался в тёплый плащ и только-только собрался немного вздремнуть в

седле – красотка-танцовщица была действительна очень жаркой, – когда на тракт, горяча

коня, вылетел всадник в алом плаще гонца.

А спустя некоторое время, нужное, чтобы осадить лошадь, узнать принца и

задыхающимся голосом сообщить послание, отряд уже нёсся к богами забытой деревушке, и сильнее всех понукал коня именно принц. Потому что на затерянное среди гор селение

вдруг ни с того ни с сего напали люди короля Горлойса, и это могло означать лишь одно: умелые осведомители имелись не только у Марка, но и у короля Севера.

***

О конкурентах (а, может, и об их цели) они, правда, ничего не знали. Поэтому не

выставили приличный караул, а, вырезав селян, полезли «праздновать» и уже достаточно

выпили забористого северного самогона, чтобы нормально сражаться. Иначе вряд ли бы

так легко уступили небольшому отряду принца.

Валентин дрался вместе с остальными, а потом, приказав выставить караул, лично

обшарил каждый дом, ища выживших. Их не было – до последней покосившейся хижины

на отшибе. Здесь особо не зверствовали – ясно было, что несметных богатств в таком

домишке точно не найти, в отличие от хором старейшин, например, или купеческих. Детей

– мальчишек чуть младше призывного возраста – просто зарезали, как и девчонок – почти

их ровесниц. Валентин хорошенько их осмотрел – как и остальных деревенских девочек.

Но мёртвые не воскресают, даже чародеи.

Принц отдал приказ сжечь тела, дождался, когда солдаты выйдут, и кинул на Марка один-

единственный отчаянный взгляд.

Граф прикусил губу, ещё раз осмотрел тёмную хижину и вдруг столкнулся взглядом с

женщиной на полу. Крестьянка, наверное, мать несчастных детей, ещё дышала. Ясно

было, что это ненадолго – со вспоротым животом можно мучиться ночь, иногда ещё день –

если врач попадётся хороший. Но сложить всё на место не смогли бы даже боги.

Валентин тоже мазнул по ней взглядом. Женщина скребла ногтями пол и упрямо смотрела