Робин Хобб - Судьба Шута

– Я буду беречь себя не меньше, чем ты заботишься о собственной персоне, – обещал я.

Чейд приподнял бровь и кивнул. Прошло некоторое время после его ухода, прежде чем я открыл пакет и свиток. Сначала я развернул свиток. И сразу узнал аккуратный почерк Шута. Я прочитал его послание дважды. Это было стихотворение о танце и прощании. Я не сомневался, что он написал его до того, как узнал о моем исчезновении. Что ж. Он не передумал. Шут появился здесь, чтобы попрощаться со мной, а вовсе не из-за того, что изменил свое решение.

Пакет оказался довольно тяжелым. Когда я развернул гладкий материал, на стол вывалился камень памяти величиной с мой кулак. Я не сомневался, что над ним поработали искусные пальцы Шута. Я осторожно дотронулся до него, но ничего не почувствовал. Тогда я взял камень и поднял, чтобы получше рассмотреть. У него было три грани, переходящие друг в друга. Ночной Волк, я и Шут. Ночной Волк смотрел на меня, поставив уши торчком и слегка опустив голову. Рядом я увидел себя, еще совсем молодого, без шрамов, с широко распахнутыми глазами и слегка приоткрытым ртом. Неужели я был таким юным? А себя он изобразил в виде шута в остроконечном колпаке и с поднятым к поджатым губам пальцем. Его выгнутые дугой брови наводили на мысль о какой-то шутке.

И только после того, как я сжал камень в ладони, он пробудился и открыл воспоминания, заключенные в него Шутом. Передо мной всплыли три мгновения моей жизни. Если мои пальцы касались изображения волка и меня самого, то видел Ночного Волка и себя, как мы спим рядом в хижине. Когда я одновременно прикасался к изображениям Ночного Волка и Шута, возникал Ночной Волк, спящий у очага Шута в горах. Последнее воспоминание сначала меня смутило. Мои пальцы остановились на Шуте и собственном изображении. Я заморгал, когда передо мной возникли образы. Далеко не сразу я понял, что это еще одно воспоминание Шута. Именно так я выглядел, когда он прижался лбом к моему лбу и заглянул в мои глаза. Я положил камень на стол, и насмешливая улыбка Шута оказалась наверху. Я улыбнулся в ответ и невольно коснулся пальцем его лба. И тогда я услышал его голос так ясно и четко, словно он находился в одной комнате со мной:

– Мне никогда не хватало мудрости.

Я покачал головой. Его последние слова оказались очередной загадкой.

Я взял эти сокровища, открыл потайную дверь, перешел в свой рабочий кабинет и спрятал их там. Появился Джилли, который тут же недоуменно уставился на меня: «А где колбаса?» Я обещал, что обязательно принесу ему угощение. Он сказал, что будет ждать, и укусил меня за палец, чтобы я не забыл.

Я покинул башню и вскоре оказался в коридорах Баккипа. Я не сомневался, что Старлинг крутится среди приезжих менестрелей, поэтому направился в нижний зал, где они обычно репетировали свои выступления и где их всегда щедро угощали вином и закусками. Здесь действительно оказалось множество артистов, которые соперничали друг с другом, сохраняя дружеские отношения. Старлинг нигде не было видно. Я поискал ее в Большом зале и Малом, но нигде не нашел. Я пожал плечами и решил прекратить поиски, но тут заметил ее в Женском Саду. Она прогуливалась там с несколькими другими леди. Я подождал, пока она меня заметит, а потом отошел в сторону и устроился на одной из уединенных скамеек. Можно было не сомневаться, что мне не придется долго оставаться в одиночестве. Старлинг присела рядом со мной и сразу же сказала:

– Это неразумно. Если люди нас увидят, сразу пойдут сплетни.

Никогда прежде она не тревожилась из-за таких вещей, и это удивило и обидело меня.

– Тогда я задам свой вопрос и уйду. Я собираюсь в город повидать Неда. Мне говорили, что он часто бывает в таверне, где обосновались менестрели. Возможно, тебе известно, в какой именно?

Она удивилась.

– Только не мне! Я уже давно не бываю в тавернах менестрелей. По меньшей мере четыре месяца. – Она откинулась на спинку скамейки и выжидающе посмотрела на меня.

– А ты не могла бы угадать?

Она задумалась.

– «Зоб пеликана». Туда обычно ходят молодые менестрели, чтобы петь непристойные песенки и сочинять новые куплеты. Там шумно. – Она говорила с явным неодобрением. Я вопросительно приподнял. брови. Она уточнила: – Вполне подходящее место для начинающих менестрелей, но не для меня.

– Подходящее? – переспросил я, пытаясь улыбнуться. – С каких это пор тебя волнуют такие вещи, Старлинг?

Она отвернулась и покачала головой. Не глядя мне в глаза, она ответила: