Влада Медвденикова - Дети войны

Я не должен был отпускать их. Ни единого человека, ни единого корабля. Даже ради того, чтобы спасти Лаэнара — тем более ради него, ведь он предал нас. Раскаяние и решимость сжигают меня, и я говорю:

— Я выясню это. Сделаю все, чтобы уничтожить их.

Для этого я рожден, для этого я живу.

Эрай кивает, протягивает руку.

— Заключим союз. — В его словах звучит волшебство, отголоски немой песни, незримой силы. — Защитим священные основы. Если придет угроза — разделим хлеб и воду, будем сражаться вместе.

Я сжимаю его руку. Искренность звенит в его прикосновении, решимость — словно эхо моей. Я говорю:

— Защитим свободу, магию и землю.

Переводчик встает, смешивает воду, которую мы пили. Погружает в эту воду пучок сушеных трав и обрызгивает шатер. Капли воды разлетаются по четырем сторонам, текут по моему лицу, по нашим рукам. Магия кружится, вторя.

Союз заключен.

Мы размыкаем рукопожатие. Переводчик заново наполняет кубки. Вкус воды все тот же — прекрасный и чистый.

Наши взгляды встречаются вновь, и мой союзник говорит:

— Тебя вело пророчество о флейте. — Слова, тяжелые и краткие, падают в тишину шатра. В них вопрос, на который нужно ответить.

— Я должен был найти ее. Забрать ее в наш мир, если смогу.

— Ты не можешь забрать ее. — Качнув головой, Эрай встает, жестом велит мне оставаться на месте. Я жду. Темнота пылает, раскаляется в груди. — Эта флейта — залог нашей победы. Она всегда с нами в битве, не оставляет нас. Ее нельзя забрать. Но ты можешь увидеть ее.

Он отходит в другой конец шатра, опускается на колени перед высоким сундуком. Протягивает руки, произносит слова, — они звучат как стихи, скользящие по лезвию песни, но я не разбираю смысла, переводчик слишком далеко от Эрая.

Потом откидывает крышку, достает длинный чехол. Возвращается, ставит на стол передо мной, раскрывает.

— Это залог победы моего народа, — говорит Эрай. — Золотая флейта.

Она лежит в темном ложе, в оправе из старого дерева и узорчатой ткани. Отверстия и клапаны расположены непривычно, и я хочу узнать, как движется в ней ветер, как блуждает, подхватывая звук.

Эрай смотрит на меня, пока я смотрю на флейту.

Одна вспышка темноты — и я исчезну в месте с ней. Во второй миг заберу Бету, в третий — буду возле корабля. Через четыре мгновения я могу быть в городе, со своим отрядом и с золотой флейтой.

Но я не могу. Мы союзники.

Я протягиваю руку, но не касаюсь. Слушаю магию, текущую в сияющем теле флейты. Она зовет меня, жаждет, чтобы я вдохнул в нее жизнь и силу, заставил петь. Этот зов отражается в моем сердце, пылает.

Я встаю.

— Ты показал мне флейту, я благодарен. Мы заключили союз. Теперь я должен вернуться к своим воинам.

Эрай кивает, вскидывает руку.

— Победы и счастья твоему народу, — говорит он.

Переводчик откидывает полог шатра, и я выхожу из полумрака в солнечный свет.

Мы уходим.

Наверное, я никогда не смогу привыкнуть к этому, — слова вспыхивают, взрезают мир. Беззвучный голос невозможно перепутать ни с одним другим, — он черный, багряный, заполняет небо, сметает все на своем пути.

Я кивнула, словно Мельтиар мог видеть меня.

Первой мыслью было подхватить оружие, выйти из шатра, но я остановила себя. Здешние воины заметят, что я собралась в путь, могут догадаться про безмолвную речь, а им незачем об этом знать.

Я отодвинула занавеску, встала на пороге. Когда Мельтиар уходил, небо было чистым, а сейчас набежали облака, высокие, рваные, похожие на дымку. Лагерь казался притихшим, лишь изредка в шорох ветра и звон бубенцов вплетались далекие голоса, шаги, конское ржание. Должно быть, почти все воины сейчас далеко, сражаются за рубеж на истоптанной равнине или в предгорьях. Что за странная война у них? Битвы в условленных местах, в урочное время, как игра.

Мельтиар еще не появился, но я слышала его шаги, — здесь, на чужой земле, они были такими же как дома, и такими же, как на шатающейся палубе корабля. Когда я научилась так хорошо различать их?

Потом показался он сам. Следом шел старый переводчик, а затем из ближайшей палатки вынырнул и второй.

— Собирайся, — сказал Мельтиар, подойдя. — Задача выполнена, нам пора.

Я видел флейту.

Его мысль мчалась в потоке чувств, тоска и радость сплетались нераздельно. Я зажмурилась на миг — мне показалось, что слышу другую флейту. Ту, чей голос был знаком мне, ту, что призывала нас на войну.

И заключил военный союз.

Я хотела спросить, но вопрос был слишком страшным, а мысли теснились суматошно, не давали сосредоточится. Мы добрались до другого мира, заключили союз с другим народом, узнали, что флейта существует — но не заберем ее? Чувства, пылавшие в прикосновении Мельтиара, ясно говорили мне: нет, не заберем, не обманем доверие этих людей.