Влада Медвденикова - Дети войны

«Тебя не будут судить за это?» — вот, что я хотела спросить. Но лишь кивнула, вернулась в шатер за оружием и вышла, готовая отправиться в путь.

Переводчики проводили нас до последней палатки. «До моря неблизкий путь, — сказал тот, что был старше. — Если задержитесь у нас до заката, то доедете с почестями, на колесницах». «Не нужно, — ответил Мельтиар. — Мы привыкли к дальней дороге».

Теперь лагерь остался позади, и я пыталась почувствовать, где же кончается пространство, окруженное незримой стеной, где исчезает магическая защита. Я думала, что увижу колесницы, стоящие ровным кругом — но их не было, лишь часовые с высокими пиками и лентами на шлемах. А дальше — равнина, истоптанная, пыльная, пустая.

Я смотрела под ноги, на помятые травинки, упрямо тянущиеся к солнцу. Прислушивалась к чувствам и звукам, но поняла, что мы миновали барьер, лишь когда Мельтиар до боли стиснул мои пальцы и сбился с шага.

— Ты теперь видишь их? — спросила я, подняв взгляд.

Мельтиар кивнул. Волосы упали ему на лицо, ветер теребил их, осыпал пылью.

— Не всех, — ответил Мельтиар. Он снова шел ровно, смотрел вперед, но и голос и прикосновение говорили — случилось что-то ужасное, непоправимое. — И они не здесь.

— Где они? — Я едва услышала свои слова — шепот, уносимый ветром.

Я знала, что не должна бояться, должна быть бесстрашной, Мельтиар выбрал меня за это, — но мысли клубились, как облака в шквал, не давали успокоиться. Что если люди, с которыми мы заключили союз, заманили Мельтиара в лагерь, чтобы подстеречь и уничтожить наш отряд? Но почему тогда отпустили нас? Или это ловушка и надо ждать удара? Или…

— Они далеко, — сказал Мельтиар. — Дома.

— Дома? — переспросила я, не понимая.

— Да. — Мельтиар кивнул и указал в сторону невидимого отсюда моря. — В городе.

Я мотнула головой, пытаясь сосредоточиться, понять, как такое может быть. В городе. В безопасности. Но не все. Мельтиар видит не всех. Может быть, и невидимые в безопасности, где-нибудь рядом, под защитным барьером?

Но даже если бы остальные отплыли без нас — а они бы так не сделали — за один день невозможно преодолеть море. Как они вернулись?

Будь готова сражаться. Мысль Мельтиара была приказом — словно мы снова оказались на войне и вокруг кипело сражение. Мне стало легче. Но не подавай виду.

— Когда лагерь скроется из виду, — сказал он вслух. — Я перенесу нас к морю.

Темнота опалила меня, затмила свет и звуки, лишила дыхания на миг, — и тут же схлынула. Осталось лишь ее эхо: острое покалывание на коже, горечь на губах, неуловимый вкус боли. Все то, о чем Мельтиар молчал, пока мы шли по пустынной равнине, под шелест ветра и крики незнакомых птиц.

Если он чувствует каждого предвестника, знает, когда гаснет каждая звезда, — то что же было с ним на войне? Как он выдержал столько смертей?

Мельтиар мотнул головой, словно отбрасывая мои невысказанные слова, и пошел вперед, увлекая меня за собой. Соленый ветер бил в лицо, небо застилали облака, низкие, текучие, — солнце осталось позади, над вытоптанной равниной. Темная рябь бежала к горизонту, — беспокойное море, такое далекое, будто я смотрела на него с высоты, как птица.

Лишь когда Мельтиар остановился, я поняла, куда перенесла нас темнота.

Земля обрывалась у наших ног, уходила вниз обрывами желтых и серых скал. Ни деревца, ни травинки на уступах, лишь ветер и соль, а внизу — темное море, бескрайняя бездна, древний враг.

Мне показалось — скалы стали шаткими, вот-вот уйдут из-под ног, земля предаст меня и небо опрокинется. Борясь с наваждением, я стиснула зубы и поспешно отвела взгляд.

И увидела бухту, где был наш лагерь.

Пещеры не были видны отсюда, лишь отмель и знакомые острые скалы, за которыми мы прятали лодки, — так странно было смотреть на них с высоты. Ни отблеска огня, ни дыма, ни движения, — все тихо.

Мельтиар сжал мою ладонь. Его ярость и раскаяние обожгли меня, как темнота, и я поняла, на что он смотрит.

Рифы вздымались из прибоя словно обглоданные кости, а среди них чернели обломки. Даже отсюда я различала крутой изгиб борта, мачту, похожую на сбитое грозой дерево, черную ткань парусов, зацепившуюся за камни, качающуюся на волнах.

Наш корабль, пересекший бездну, вышедший невредимым из шторма, — стал добычей моря.

Но где те, кто оставался на палубе?

Я обернулась к Мельтиару, но он не встретился со мной взглядом. Стоял неподвижно, смотрел вниз, и чувства, горящие в его ладони, были страшными, как бесконечное падение.