Александр Воронков - Темный век. Трактирщик

Монах, вероятно в силу своего сана, вообще не привлёк к себе почти никакого интереса: так, взглянули, фиксируя прибытие, и, даже не стребовав плату за вход, посторонились. Однако моя персона, облачённая в столь колоритную по местным меркам одежду, привлекла особое внимание стражников. После того, как в ответ на обращённый ко мне вопрос я произнёс сакраментальное "их нихт ферштее", охранники подобрались, их взгляды из заинтересованных стали превращаться в заинтересованно-подозрительные. Усатый ополченец, вероятно, лучший в смене знаток немецкого, принялся опрашивать меня на более знакомом языке:

— Германец? Из Империи? Имя?

— Немец. Зовут Макс Белов. Не, не из Империи, издалека, с востока.

— С какой целью идёшь в город?

— Хочу вступить в цех, работать.

— Что умеешь делать?

— Я кулинар.

— Что ещё за "куринал"?

— Кулинар. Повар высшей квалификации… Ну как это по-вашему? Кухарь, да.

— Здесь такого цеха нет!

— А это уже моя забота.

— Чем можешь подтвердить?

— Да вот святой отец Филипп может подтвердить всё сказанное, есть и документ…

Стоящий в ожидании бенедиктинец подтверждающе закивал:

— То так есть. Мастер действительно из далёкой страны.

— Ладно. Так ты говоришь, что хочешь вступить в цех. А цеховое свидетельство у тебя есть?

— Да, разумеется, свидетельство, что я являюсь мастером-кулинаром, у меня имеется, причём и на моём родном языке и на латыни матери нашей Святой апостольской Церкви. Предъявить?

— Предъявишь в ратуше письмоводителю в ближайшие дни. Если тот решит, что всё хорошо, будешь искать себе или цех, раз уж вашего у нас в городе нет или же второго "куринала", с которым на пару сможешь обратиться к светлейшему князю за хартией на создание такового. Но в этом случае готовьте каждый не меньше четырёх марок серебра, имей это в виду, мастер Макс!

А пока что — плати два хеллера за вход в город и ступай себе с богом!

Ничего не поделаешь, с такой толпой спорить бесполезно, да и не хочется начинать жизнь в Жатеце с конфликта с местной милицией. По прежнему опыту представляю, насколько это может быть чревато — пока что я для здешнего народа никто и звать никак. Вот когда всё устаканится, обрасту связями — тогда и можно будет понты колотить, коль потребуется.

Тщательно покопавшись в кошельке, выуживаю сиротливую однокопеечную монетку. Как она там оказалась — слабо представляю. Скорее всего в аптеке на сдачу дали, когда йод и обезболивающие таблетки покупал.

— Нет у меня мелких денег, уважаемый. Вот копейка. Сдача найдётся? Можно долларами.

Н-да, наглость — второе счастье. Если бы я просто сунул денежку стражнику и попытался пройти, боюсь, что опять повторилась бы утренняя история в таверне "У моста". А так — страж порядка крутит блестящий кругляшок в пальцах, подносит к глазам, суёт, пробуя на прикус, в полускрытый шикарными рыжеватыми усами рот… На лице — выражение полного охренения и непоняток. Его камрады, заинтересовавшись тем, что же так озадачило сослуживца, сгрудились рядышком. Прямо-таки не личный состав поста, а групповая мишень "мечта пулемётчика"! И чему их учили? Нет, чтобы подстраховывать товарища, так наоборот: сами сбиваются в гурт, шо та баранта.

Бенедиктинец протискивается ко мне, требовательно протягивает руку за монетой. Взглянув на неё, спокойно говорит:

— Да, действительно, копейка. Франта, дай мастеру сдачу в семь хеллеров, да мы пойдём потихоньку с божьей помощью. А то солнце уже почти закатилось…

Да, видать, брат Филипп в городе человек достаточно известный и его мнение пользуется авторитетом. Сохраняя офигевшее выражение на лице, старший из воинов, тем не менее, лезет в кошель и отсыпает мне в ладонь шесть монеток серебром и дюжину тёмно-бронзовых. Все монеты неправильной формы, различной степени потёртости, местами обрезанные с краёв. Одна серебряная чешуйка продырявлена: явно когда-то служила украшением девичьего мониста.

"Ну вот, теперь у меня и местные деньги завелись. Надо будет отыскать в городе менялу, которому удастся всучить мою россиянскую валюту в обмен на местные хеллеры и марки. Гм, кстати, а марка — это сколько? Думаю, побольше, чем хеллер: князь явно не гроши за выдачу разрешений требует. Не то, что я уже совсем не надеюсь вернуться домой, в своё время, однако что-то мне подсказывает, что и при возвращении средневековые монеты будут стоить го-о-ораздо больше, чем съедаемые инфляцией рубли и копейки Госбанка РФ периода реформ и демократии".