Ольга Вереск - Сосуд (СИ)

— Я… об этом не знала! Да никто в Приграничье не знал!

— Всего каких‑то две сотни лет назад Рихард отдал их Короне… дай‑ка вспомнить, ах, да! За благосклонность графини де' Бофор! — закурив, бог Смерти выпускал в ночное небо колечки дыма.

— Но… мой дом — всё еще владения короля! Он будет защищать своё королевство, ведь так?! Война… идёт же война! — последняя надежда на то, что я смогу туда вернуться. Хоть когда‑либо!

— Уже нет, мой глупый ребёнок! Король вернул Приграничье и еще солидный кусок земель Дахрейну!

— Почему?!

— У него нет денег вести войну против мраров или же демонов! А свою популярность наша венценосная особа терять не желает! Теперь защита этих территорий — проблемы герцога Даремского! — и Сардос вновь замолчал, смакуя свою сигару.

— И он?! — поторопила его я.

— И он их решил… как мог! Мир подписан! И никому нет дела до кучки охотников и крестьян, живущих в богами забытой глуши! Обошлись, так скажем, малой кровью!

— Малой кровью?! Это кровь моих родных! Моих близких! Они… сожгли крепость Дарем! Мою общину!

— Дитя, крепость сжигали столько раз, что и не вспомнить! А что до общины, спустя пару лет, как станет тише на границе, придут новые переселенцы и образуют еще больше общин! В конце концов, ни мрарам, ни демонам эти территории не нужны, у них своих земель предостаточно!

— Тогда что им нужно?! — удивилась я.

— Ты еще не поняла?! Люди, моя прелесть! Им всегда нужны люди, особенно женщины!

Я ломала ногти о тяжёлый засов амбара для зерна, пытаясь открыть двери и попасть внутрь. Сардос предупредил, что ни при каких обстоятельствах мне нельзя заходить в замок. Сумрак почувствует моё волнение и не выпустит меня наружу, уж точно до прихода Рихарда.

Всё это время моё сердце отчаянно колотилось в груди, будто желало вырваться из неё. Я не желала ни о чем думать, оставив в голове только одну мысль: 'Бежать!'.

Сдвинув ненавистный засов, я, наконец, вошла. Утирая кулаком слёзы, которые так и не желали прекращаться, я нашарила огниво и свечу. Иногда отсутствие магии радует. К счастью, дальние хозяйственные постройки были возведены без её применения, что дало мне возможность относительно бесшумно попасть в амбар и забрать припрятанный Элжбет мешок.

Наскоро стянув бальное платье, пусть и порвав его в нескольких местах, я переоделась в одежду, больше подходящую конюху или слуге небогатого купца. Собрав волосы под капюшон, я прихватила всё необходимое с собой: моток веревки, нож, несколько крупных драгоценных камней, срезанных с платья, и прочие мелочи, которые могли мне пригодиться. Ожерелье пришлось оставить. Глупо в моём положении думать об уязвлённой гордости или предательстве, но мне было противно к нему прикасаться. К тому же, я уверена, оно принадлежалао семье Дахрейн не одну сотню лет, так с Орнеллой я поступить не могла. Да и опасно его брать с собой — продать не удастся, а прятать рисковано.

Уже выходя наружу, я с кем‑то столкнулась.

— О, боги! Элжбет! Как же вы меня напугали! — подпрыгнула так, что любой заяц позавидует.

— Миледи, я знала, что вы опомнитесь! Вы всё взяли?! — экономка без конца озиралась по сторонам, прикрывая полой плаща светильник.

— Всё, что было! — указав на мешок на моём плече, я кивнула.

— Тогда следуйте за мной! Я проведу вас через старую калитку в заброшенной части сада. Вы там не были, так как тропинки сада заговорены, но я знаю пару уловок…

Идя следом за женщиной, я думала о том, как моя жизнь покатилась в пропасть, и далеко не тогда, когда я ушла из дома, как я считала раньше. Это произошло сегодня, когда человек, которого я осмелилась полюбить, предал меня в угоду своих личных безумных планов. Ах, да, он — не человек! Совсем забыла. Он заставил меня забыть… своей мнимой любовью, заботой, благородством…

Странно, но сейчас меня больше охватывала злость на саму себя, чем ненависть к Рихарду или отчаяние. Моя помолвка?! Приём?! То, что я не спросила его обо всём, глядя ему в глаза, в поисках правды?!

Боги, какая же чушь! Сейчас для меня главное — выжить! Нужно просто вспомнить правила Живого леса — самка должна выжить любым способом, чтобы защитить своё потомство! Вот и у меня скоро на руках будет кроха, которая станет смыслом всей моей новой жизни! Остальное — мои чувства и мои ошибки, допущенные по доверчивости — втростепенно.

Но как же больно! Как же всё‑таки… больно… больно… в груди. Задохнувшись от острой боли в сердце, я остановилась.