Ольга Вереск - Сосуд (СИ)

— Почему он тебя отпустил?! Что ты ему пообещала в обмен на свою жизнь?! — это была угроза в её голосе или мне показалось? — Что отдала? Что взяла? В тебе его магия, я чувствую!

— Да ничего я не обещала, не отдавала и не брала! — пыталась я успокоить Леанару. Вдруг она буйная? Кто этих прорицательниц знает. — Я его просто забавляла, вот и всё!

— И всё, говоришь? — прошептала Оракул.

Мгновение и острый кинжал прижат к моему горлу. Плотно так. Даже сглатывать не стоит. Я уставилась в безумные глаза Оракула, пытаясь отыскать в них хоть какой‑то проблеск разума.

— Боишься меня?!

— Нет! — а действительно, что это я так спокойна? Вот сейчас прирежет меня как овечку и всё, отмучаюсь.

— Нет?! Я ощущаю, как бьётся твоё сердце! — воскликнула безумная, а кто ж еще?!

Фу — у-х, кинжал убрала. Я с некоторой обидой взирала на бормочущую Леанару. В подруги она мне набивалась… Ага, как же!

— Сильное сердце… Сердце… Сардос… — шептала Оракул, прикрыв глаза. — Что было в предсказании, которое я сказала тебе на церемонии?! Ну, говори!

— А вы сами разве не помните?! — изумилась я.

— Нет! Оракул всегда пребывает в трансе во время ритуала! — поспешила пояснить уже как будто успокоившаяся Леанара. — Вспомни, это важно!

— Да ничего такого! Что‑то о сердце моем, и, кажется, еще, что я должна родить… не помню точно, вечность… — напряженно припоминала я. — Вы тихо говорили, я не всё слышала.

— Вечных! Родить Вечных! — вскрикнула прорицательница. — Сардос, будь ты проклят!

Куда это она помчалась?! Не успела я удивиться, как услышала:

— Девочку запереть и не выпускать! Сегодня же завершить ритуал! Богини ради, отдайте её побыстрее замуж или Хозяину. Месяц даю, не больше!

М — да, вот и поговорили. Сардос хоть вина налил.

Эх, и маму не позвали, а я её с церемонии не видела. Волнуется, наверное! И кто такие эти Вечные!

— Лю — ю-ю — ди! Вы хоть поесть дайте! — я подёргала за ручку двери. Заперто. Быстро исполнили приказ, однако. Ладно, посплю пока.

— Кьяра, доченька, просыпайся! Пора! — ласковый мамин голос привычно разбудил меня поутру. — Нужно торопиться! Все уже собрались!

— Кто собрались, ма? — промычала я в подушку. — Зайцы, косули да дикие кабаны?

Сон не отпускал меня из своих нежных, но цепких объятий.

— Какие ещё кабаны?! Тебя отец ждет! — возмутилась мать, тормоша меня за плечо. — Злой! Недовольный! Довела ты его своей выходкой!

Я резко села на постели. Неприятные воспоминания хлынули потоком. Ритуал. Отказ. Обитель Сардоса. Оракул… Оракул!!!

— Мама, прорицательница уехала? — встревожилась я.

Может староста ещё не знает о наказе? Хотя, вряд ли. Скорее всего, он уже в курсе.

— Уехала, доча, — кивнула мама. — А отец просто в бешенстве. Доставила ты ему хлопот! — она погладила меня по голове. — Мы так за тебя переживали!

— Мы?! Мамуль, не преувеличивай! А ярость — это для него естественное состояние! — я спешно натягивала принесенную матерью одежду. Платье? Белое? Да еще и с рюшами, с воланами! Это кто же меня так ненавидит?

— Ты не права, Кьяра. Ты — его дочь! И он любит тебя, — Сарина спешно скручивала мои волосы в пучок на затылке. — Даже если тебе этого и не показывает. Любит. Поверь мне.

Поплескав водой из кувшина на лицо, я повернулась к матери:

— Всё! Готова! Надо с этим всем скорее покончить! Ни минуты не хочу оставаться в его доме!

Отец всегда тяготел к личному удобству и его дом был достаточно просторен, чтобы в нем одновременно жило не меньше двух семей. Семья Кайрими и семья Найрими.

Двухэтажный, сколоченный из огромных сосновых бревен, он возвышался над прочими строениями, привлекая всеобщее внимание. Окна его были не просто застеклены, а ещё и украшены витражами. Простенькими, незатейливыми, но все же витражами. Такими не каждое строение даже в стольном граде могло бы похвастаться.

Высокая крыша и широкое крыльцо изумляли затейливыми резными фигурками. Да и убранством, по словам приезжих гостей, отчий дом ни в чем не уступал жилью столичных богатеев. Дубовый пол устилали ковры из Пешта. Мебель, между прочим, из лучших пород деревьев, заполняла большие комнаты. Тканые гобелены на стенах да занавеси из шелков Ленарии на окнах соперничали друг с другом затейливостью узора. И был бы дом старосты холодно — помпезным и вычурным, если бы не моя мама.

Это мамочка, будучи Кайрими отца, вдохнула жизнь в это богато обставленное, но бездушное строение. Салфетки, плетенки, коврики, фигурки, шкатулки и прочие милые женскому сердцу безделушки делали его тёплым и уютным. Расписные вазочки с пряными сухими лепестками, деревянные плошки с ароматным воском, сухие веточки душистых трав на подоконнике — и легче дышится, и праздник в доме. Грозди рябины, перевитые яркими лентами, и собранные в букеты с веточками ели и клена. Это мама собирала их по вечерам, сидя у камина.