— Вы и так забрались от меня почти на дальний конец королевства. Не нужно меня так уж… ненавидеть. И Рундельштотта я хотела бы вернуть живым и здоровым. И все, что для этого нужно сделать, готова сделать.
— Да, — согласился я, — тем более что это стратегически важно. И окупится.
Она посмотрела на меня с откровенной злостью.
— Опять? Я не настолько расчетлива!
— Все–таки что–то в вас осталось женского? — спросил я. — Жаль. Избавляйтесь поскорее. Государственный деятель не может быть женщиной. Даже мужчиной быть не может. Самые лучшие правители — это кому лет под сто. Вне зависимости — женщины или мужчины. Думаю, им самим тогда уже без разницы.
Она прервала:
— Как собираешься поступить?
— Пока никак, — ответил я. — Слишком мало данных. Даже если взять за основу, что похитили по приказу короля Антриаса, дабы ослабить обороноспособность вашего королевства… а своего — усилить, и тогда…
— Что?
— Повезут ли его в стольный град? — спросил я. — Кстати, как столица Уламрии называется?.. Или оставят где–то поближе, но займутся с ним быстрее?
Она ответила медленно:
— Я дала распоряжение выяснить. Даже Строуд со своими учениками над этим ломает голову.
Фицрой пришел на встречу веселый, пахнущий вином и женщинами, хмыкнул, увидел меня озабоченным и даже расстроенным.
— Ты чего?.. Договорился, а теперь не рад? Так это же хорошо, что не позволяют! Из тебя хозяин намного лучше!
Я покачал головой.
— Дело не в замке. Рундельштотта похитили.
Он раскрыл глаза шире.
— Это… как? И кто?
— В этом и загадка, — ответил я.
— Что говорят при дворе?
Я отмахнулся.
— Всякую хрень. Умные все! Я же помню чью–то мудрость: ищи не того, на кого все улики, их можно и подбросить, а ищи того, кому выгодно.
— Ну–ну?
— А выгодно, — сказал я, — королю Уламрии. Хотя и другим выгодно, но ему всех выгоднее. К тому же и характер у него, и амбиции… И даже обиды.
— Обиды?
Я уточнил:
— Оскорбленное самолюбие. У нас, самцов, оно особенное. Женщины и не представляют, что это такое. А король Антриас — альфа–самец, доминант, никто не смеет ему перечить и тем более отказывать. Да еще со стороны женщины! Но они все боятся даже думать про Антриаса!
— Почему?
Я сказал со злостью:
— Потому что Антриас им точно не по зубам. Они могут говорить про козни других колдунов, придумывать какие–то старые счеты с родственниками, что–то еще… но только не Антриас!
Он спросил с интересом:
— Аты?
— Я демократ, — ответил я злобно. — Это значит, для меня все равны. Люди различаются только по степени власти в их руках. В слове «Антриас» для меня нет ничего священного.
— Понял, — сказал он. — Знаешь… а ты мне все больше нравишься. Я таких наглых еще не видел. Всего насмотрелся, но чтоб такая мания величия… Карту Уламрии я изучил, еще когда мы шли к Джеймсу Велли. А потом — Финлею Барклему. К сожалению, дорог много, ты сам видел…
— А высчитать, — сказал я с надеждой, — какой повезут?
Он покачал головой.
— Не родился еще такой умный. Разве что ты…
— Нет уж, — сказал я, отшатнувшись, — умным жить тяжко. Лучше уж я помчусь наугад!..
Он вздохнул.
— Знаешь, есть совсем крохотный шанс, но слишком уж опасный.
— Говори!
— Все эти дороги, — сказал он с расстановкой, — ближе к столице начинают соединяться. Сходятся в одну перед мостом через реку Янгрия. Она такая широкая, что мост удалось перекинуть только в одном месте, его никто не минует… Но, увы, на том берегу уже сам стольный град!
— Ого, — сказал я невольно. — Это не совсем…
Он буркнул:
— Рундельштотта повезут через тот мост, другого пути нет. Его наверняка держат связанным в повозке, так что верхом можем догнать у моста… но сам понимаешь…
Я кивнул.
— С той стороны на нас бросится целая армия. А везти обратно Рундельштотта будем так же медленно, если еще не медленнее… Нас догонят легко.
— Да, — сказал он бодро, — это не отряд Барклема… от которого тоже убежали чудом. Летать ты вроде бы еще не умеешь…
— Все впереди, — пообещал я. — А пока надо подумать, как обойтись без полетов.
— Тогда поехали? — сказал он обыденным голосом. — А то мне завтра уже и пойти некуда… Мне только за конем сбегать.
— Что, любимая таверна закрыта?
— Белянушка сегодня не работает, — пояснил он. — Вместо нее такая толстая корова с жопой до подколенок, что я вообще дальше порога ни ногой.
— А другие?
— Где–то вино кислое, — проворчал он, — где–то хозяйка, в других готовят плохо, в третьих…
Читать дальше