Карина Дёмина - Серые земли

— Мне кажется, вы снова думаете не о том…

— Лихо не убивал, — Себастьян пригубил коньяк, который показался не в меру горьким. — Есть ваш свидетель. Есть показания Аврелия Яковлевича…

— Который тоже заинтересован в том, чтобы вашего брата оправдали. Как и вы. Правда, интересно выходит? Убери одну фигуру, и еще минимум три исчезнут с доски. Хороший ход…и вам, быть может, будет печально слышать сие, но ваш брат в этой игре — пешка.

— Как и я.

— Что вы, вы себя, Себастьян, недооцениваете. Вы никак не пешка. Конь, а быть может, и ферзь…

— Ферзем скорее ваш дед является.

— Он будет рад услышать, — Мазена склонила голову. Пустой жест показной благодарности. — А теперь, пожалуйста, послушайте. Я рассчитываю, что вашей благодарности Радомилам хватит, чтобы… не распространяться о том, что вы сейчас услышите.

Она поднялась.

Обошла комнату кругом, остановилась у столика.

Сняла сумочку, в которых дамы веера носят, только в этой лежали куда более полезные вещи.

Платок, завязанный на три узла. И клубок черных спутанных волос, сперва показавшихся Себастьяну конскими.

— Не стоит прикасаться, — Мазена остановила его руку. — Чревато.

Пятерка ржавых, уродливого вида гвоздей. И золотая сеточка, которую Мазена поднесла к свече. Сеточка вспыхнула белым пламенем, поднялась к потолку, развернулась…

— Это сделает нашу беседу еще более приватной, — очаровательно улыбнулась Мазена.

Пламя свечей изменило цвет на темно — зеленый.

Запахло болотом.

И холодно стало, при том, что холод этот был неправильным, будто бы кто‑то незримый встал за спиной, и стоял, и дышал в затылок.

Себастьян обернулся.

— Привычка нужна, — Мазена разложила гвозди на столе. И платочек расправила.

— Я уж как‑нибудь…

— Руку.

Себастьян руки убрал за спину, отступил бы, но то, что стояло за его спиной, беззвучно рыкнуло, и ноги заледенели.

— Бросьте, Себастьян. Если бы я желала от вас избавиться, поверьте, вы были бы мертвы. Моему супругу достаточно отдать соответствующий приказ.

И на шее затянулась петля кровной клятвы.

— Или мне, — добавила Мазена, глядя в глаза. — Но предпочитаю иметь вас союзником. Поэтому не капризничайте, дайте руку…

Себастьян руку протянул, надеясь, что та не будет позорно дрожать.

Темный волос обвил мизинец. А Мазена, не дрогнув, царапнула ладонь гвоздем.

— То что сказано, сказано здесь и для двоих, — темная капля крови упала на волос, который ожил и сжался. В какой‑то момент показалось, что сейчас Себастьян останется без пальца, но нет, мизинец уцелел, только волос остался под кожей.

— То есть, если мне вздумается… поделиться информацией…

— Вы заболеете, — Мазена раскрыла ладонь.

Белая кожа.

Тонкая.

Истончившаяся даже, и под нею плывут, извиваются тончайшие волосы. Смотреть на это отвратительно до тошноты.

— У Радомилов множество тайн…

— И похоже, их они даже себе доверить не способны.

— Доверие… слишком дорого, чтобы тратить его вот так, — Мазена провела ладонью над пламенем, и оно, коснувшись нежной ее кожи, едва не погасло. — Но вас не это должно заботить. Некогда мой прапрадед был отлучен от двора и сослан на границу. Шла война… та самая, что породила Серые земли. В хрониках рода остались его воспоминания. А тако же документы, которые подтверждают права Радомилов на некоторые земли. Серые земли появились не в один день. Поначалу это был старый храм… после — деревенька у храма… две деревеньки и городок… зараза расползалась, люди бежали.

— А ваш предок совершал сделки.

— Он вовремя понял, что Серые земли — это не только безусловное зло…

— И стал торговать?

— Стал перекупщиком. Всегда находились люди, которые золото ценили больше, чем собственную жизнь. А еще свято верили в удачу.

Пламя соскальзывало с ладоней Мазены. Волосы под кожей ее исчезли, но Себастьян чувствовал их присутствие, как чувствовал незримую удавку на мизинце.

— Радомилам принадлежит две трети пустоши. И всего, что на этой пустоши существует. Мы содержим приграничные крепости. Приглядываем за купцами и не только… вы не представляете, сколько людей желают поживиться за счет казны, отправив на границу негодный товар… легко ведь списать, что на пожары, что на нечисть… в прошлым году вот нашелся умелец, пытавшийся убедить, будто бы навьи волк сожрали обоз с зерном… — Мазена фыркнула. — Он сидит. Во многом благодаря Радомилам на границе порядок.

— Какие вершины гражданской сознательности.