Евгений Лукин - Тело, которому служишь

«Почему Белая?» — чуть было не переспросил Крима, но тут же сообразил, что наверняка по тому же самому, почему Лампочка — Синяя.

— Кстати, вот-вот по-новой стрясется, — добавил Арабей. — Шкурки-то… глянь!

И каждый покосился на свою заметно позеленевшую шерстку.

— А штука-то вся в том, Маникюр, — задумчиво продолжал Арабей, — что Тело в Белой Горячке начинает нас видеть. Разговаривать с нами начинает.

— И ты… с ним…

— Да, — помолчав, глуховато подтвердил Арабей. — Говорил. Я в ту пору тоже, вроде тебя, только что из чертоматки вылез. Ну и попал… Ничего не понять, округа в глазенках двоится, кривляется… Хотел начальство найти — заблудился. Кого ни встретишь — одурелые все какие-то, на копытцах не держатся, с Тела валятся. И занесло меня, Маникюр, на Правую Руку. А с нее уже на Стол…

— На что?

— Как бы это тебе объяснить?.. Твердь. Понимаешь? Твердь… Огромная. Плоская. И вот стою я на ней рядом со Стопкой.

— Рядом с чем?

Арабей укоризненно взглянул на Криму.

— Со Стопкой, — повторил он. — Стопку не знаешь?

Ах, вон он о чем! Тот предмет в форме перевернутого копытца. В последнее время Правая Рука то и дело подавала его ко Рту, и каждый раз, когда такое случалось, со Смотровой поступало предупреждение о неблагоприятном дне.

— И вот стою я рядом со Стопкой, а сверху на меня… — Арабей зябко передернул плечиками. — А сверху на меня движется…

— Что?.. — шепотом переспросил Крима. — Что движется?..

— Лицо, — сказал Арабей. — Ближе, ближе… И вдруг вижу: смотрит. В глазенки мне смотрит! Сначала думал, почудилось… Нет. Смотрит. А потом говорит… Оглушительно так… «Чего, — говорит, — пялишься? Ты мне — до Высокой Синей Лампочки, понял?»

— Страшно было?..

— Знаешь, нет, — подумав, признался Арабей. — Я ведь тоже тогда был не в себе. «До чего?» — говорю. А оно… в смысле, Тело… подняло Указательный… «Вот до нее», — говорит…

Оба чертика вскинули мордочки, однако круглого объекта в зените не наблюдалось. Было пасмурно, зеленовато-бурая мгла заволакивала округу.

— Как жить? — вырвалось у Кримы. — Как жить, Арабей?

Морпион помычал, подвигал мохнатыми бровками.

— Прикидывай лучше, как выжить, — уныло посоветовал он. — Если опять Белочка накроет… как-то надо будет выживать…

— А если не накроет?

— Если не накроет, тогда проще… Хотя нет. Это мне проще, а тебе… Плохо, что прикидываться ты не умеешь. — Внезапно Арабей оживился, оскалился, повеселел. — Ну вот искал ты смысл жизни… — сказал он. — Убедился, что никакого смысла нет. Но жизнь-то не кончилась! Попробуй выяснить, почему его нет. Поверь, это тоже захватывает…

Они едва успели отскочить. На Запястье, где случился их разговор, рухнула, чуть не придавив обоих, Чужая Рука. Рухнула, вцепилась. Воссияли розоватые идеальной формы Ногти. В вышине загромыхало, заревело.

— Ох, и нарвется Танька! — восхищенно выкрикнул Арабей, оттаскивая Криму на пару-тройку шажков к Предплечью. — Ох, нарвется!..

— Что это?!

— Танька нагрянула… Ты знаешь что? Ты давай к себе беги! Сейчас к бою скомандуют…

— Не побегу… — угрюмо сказал Крима.

Еще пару секунд он стоял колеблясь, затем решился и, выдернув лапку из коготков Арабея, перешагнул на сияющий розовый Ноготь.

— Куда прешься?! — завизжали на Чужом Запястье. — Пошел вон!..

Крима обернулся. Морпион понимающе смотрел ему вослед.

— Удачи тебе там, Крима, — с грустью молвил он. — Соскучишься — возвращайся… Если сможешь, конечно…

Жизнь отдельно взятого паразита не имеет оправдания. Другое дело, если паразиты сплотились в социум и ты — неотъемлемая его часть. Тут, хочешь не хочешь, возникают такие высокие понятия, как преданность, верность. Жизнь обретает видимость смысла, и даже вред, наносимый тому, на чем вы всем скопом паразитируете, оборачивается священной обязанностью, ибо творится во имя общего блага.

— В чем смысл жизни?

— Чтобы Родина жила!

— А в чем смысл жизни Родины?

Вот с этого-то вопроса, как правило, и начинается распад всего святого. Поэтому нормальный чертик, стоит ему расторгнуть связь с народом и разувериться в общем мнении, долго не протянет: либо сиганет в Бездну, либо перепрыгнет на Чужое Тело, а то и вовсе такое учинит, чему и слова-то не подберешь.

Жизнь не имела смысла. Можно было, конечно, внять совету Морпиона и попытаться от большого отчаяния постичь, почему она его не имеет. Но опять-таки смысл, смысл!..