Дэвид Эддингс - Обитель чародеев

– Я понимаю, что тебе не терпится поскорее выйти к морю, но мне-то придется вести кампанию в недракских лесах. Для маневра требуется открытая местность. Если ударить по таллам, можно выйти прямо к верховьям реки Марду и оттуда уже к морю.

– В Мишарак-ас-Талле не так уж много деревьев, – возразил Энхег.

– Зачем строить корабли из сырых бревен, если в этом нет нужды? – спросил Родар. – Почему нельзя плыть по Олдуру и пойти потом волоком?

– Ты хочешь, чтобы мои люди тащили корабли по восточному склону? Родар, не издевайся.

– У нас есть изобретатели, Энхег. Можно придумать, как поднять твои корабли на вершину склона.

Гарион, не желавший проявлять свою некомпетентность и сидевший молча, неожиданно для себя сказал:

– Мы не решили, где произойдет решающее сражение.

– О каком решающем сражении ты говоришь, Гарион? – вежливо спросил Родар.

– Когда мы сойдемся друг против друга… как под Во Мимбром.

– В этой войне не будет никаких Во Мимбров, – ответил ему Энхег. – Дай бог, чтобы не было.

– Во Мимбр был ошибкой, Гарион, – спокойно произнес Белгарат. – Все понимали это, но ничего не могли поделать.

– Не могли?

– Нам просто крупно повезло, и нельзя планировать кампанию в надежде, что снова повезет. Никто не хотел сражаться под Во Мимбром – ни мы, ни Кол-Торак, но ни у нас, ни у него не оставалось выхода. Мы должны были вступить в схватку до того, как вторая колонна энгараков прибудет на Запад. Кол-Торак держал южных мергов и восточных маллорийцев в резерве вблизи Рэк Хагги, и они двинулись, когда он повернул на восток, сняв осаду с крепости. Если бы они соединились с силами Кол-Торака, на всем Западе не нашлось бы достаточно мужчин, чтобы противостоять им, вот почему мы приняли вызов. Во Мимбр был самым подходящим местом для сражения.

– Но почему Кол-Торак не дождался их прихода? – удивленно спросил Гарион.

– Невозможно сохранить армию в боевом порядке на враждебной территории, король Белгарион, – объяснил полковник Брендиг. – Необходимо двигаться, иначе местное население уничтожит все продовольствие и примется ночью резать глотки вашим людям. Так можно потерять пол-армии.

– Кол-Тораку встречаться под Во Мимбром хотелось не больше нашего, – продолжал Белгарат. – Колонна, направлявшаяся от Рэк Хагги, попала в весенний буран в горах и надолго увязла в болотах. В конце концов они были вынуждены повернуть назад, и Тораку пришлось сражаться под Во Мимбром, не имея численного преимущества, а никто, находящийся в здравом уме, не станет ввязываться в драку на таких условиях.

– Надо на четверть превосходить силы противника; – согласился Мендореллен, – иначе результат неизвестен.

– На треть, – своим рокочущим басом поправил его Бэйрек, – а еще лучше наполовину, чтобы быть уверенным на все сто процентов.

– Значит, нам остается только рассеяться по восточной части континента и вести отдельные стычки? – недоверчиво спросил Гарион. – Это займет года… десятилетия. Может даже растянуться на сто лет.

– Если потребуется, то да! – резко ответил Белгарат. – А что ты ожидал, Гарион? Легкую прогулку на открытом воздухе, быструю победу и триумфальное возвращение домой до зимы? Боюсь, тому не бывать Привыкай носить кольчугу и меч, потому что это одеяние станет твоим на всю жизнь Война, судя по всему, будет затяжной.

От иллюзий Гариона не осталось и следа.

Дверь в зал для совещаний отворилась, и вошел Олбан, младший сын Бренда, чтобы что-то передать отцу. Погода неожиданно испортилась, на остров обрушился весенний шторм, и серый плащ Олбана сильно промок.

Недовольный перспективой из года в год вести войну на Востоке, Гарион с раздражением следил за тем, как у ног Олбана, тихо беседующего с отцом, растекается лужа. Затем как бы невзначай он посмотрел на его плащ – край капюшона был надорван.

Гарион как зачарованный уставился туда, где не хватало куска материи, и в следующую секунду его бросило в холодный пот. Чуть вздрогнув, он перевел взгляд на лицо Олбана. Самому младшему из сыновей Бренда на вид было столько же лет, сколько и ему, и хотя юноша был ниже его ростом, зато шире в плечах. Юное лицо в обрамлении белокурых волос казалось серьезным и задумчивым, как у всех райвенов. Он избегал смотреть Гариону прямо в глаза, не проявляя признаков нервозности. Однако, когда их взгляды встретились, он быстро отвел глаза в сторону. Тот, кто пытался убить его, найден!

Совещание шло своим чередом, но Гарион почти ничего не слышал. Что делать? Действовал ли Олбан в одиночку, или у него были сообщники? Имеет ли сам Бренд к этому отношение? Трудно сказать, о чем вообще думает райвен. Он доверял Бренду, однако симпатии Хранителя трона к последователям культа Медведя придавала определенную двусмысленность этой преданности. Не может ли Гродег стоять за всем этим? Или, возможно, какой-нибудь гролим? Гариону припомнился граф Джарвик, душу которого купил Эшарак и который поднял восстание в Вэл Олорне. Не поддался ли Олбан власти кроваво-красного золота энгараков, как и Джарвик? Но Райве – остров, единственное в мире место, где никогда не покажется ни один гролим. Вероятность подкупа исключается. Во-первых, это было не в характере райвенов, а во-вторых, вряд ли Олбан попадал в такую ситуацию, которая сделала бы возможной встречу с гролимом. Гарион нахмурился.