Дэвид Эддингс - Колдунья из Даршивы

— Я об этом не задумывался, — промолвил Закет. — А гончие в самом деле такие большие, как о них говорят?

— Возможно, даже еще больше, — ответил Шелк. — Они размером с маленькую лошадь.

— Забавный вы парень, Хелдар, — усмехнулся Закет. — Настолько забавный, что я предпочитаю вам не верить, а увидеть это своими глазами.

— Лучше пожелайте себе, чтобы вам не представилась такая возможность.

Белгарат, прищурившись, посмотрел на императора.

— Вижу, вы не из тех, кто верит на слово? — осведомился он.

— Предпочитаю верить собственным глазам, — пожал плечами Закет. — Годы воспитали во мне скептицизм.

— Это может оказаться проблемой. — Старик поскреб щеку. — Возможно, нам придется действовать в спешке и у нас не хватит времени на объяснения, а у вас не хватит терпения стоять, раскрыв рот от удивления. Думаю, пора научить вас некоторым вещам.

— Я готов вас слушать, — сказал Закет. — Обещаю поверить каждому вашему слову. Говорите.

— Предоставлю это Гариону. Мне нужно поддерживать связь с Пол. Почему бы вам двоим не вернуться на опушку? Разведаете обстановку, а Гарион заодно вас просветит. Только постарайтесь не поддаваться вашему природному скептицизму.

— Посмотрим, — промолвил Закет.

В течение следующих нескольких часов, когда Гарион и Закет сидели на опушке за поваленным деревом, скептицизм императора Маллореи подвергался тяжкому испытанию. Гарион говорил полушепотом, напрягая зрение и слух. Он начал с краткого изложения «Книги алорийца», потом перешел к узловые моментам Мринских рукописей, описал ранние годы волшебника Белгарата и наконец перешел к сути дела. Гарион поведал ему о возможностях и ограничениях Воли и Слова, по ходу коснувшись проекции, транслокации, изменения облика и тому подобного. Он упомянул о таинственных звуках, сопровождающих то, что обычные люди именуют колдовством, истощение, охватывающее волшебника после акта чародейства, и единственный абсолютный запрет — уничтожать содеянное.

— Это произошло с Ктучиком, — закончил Гарион. — Он так боялся того, что может произойти, если Шар попадет ко мне в руки, что преступил черту и попытался его уничтожить.

В темноте снова завыла гончая, и с другой стороны донесся ответный вой.

— Они приближаются, — шепнул Гарион. — Надеюсь, тетушка Пол успеет вовремя.

Но Закет все еще размышлял над услышанным от Гариона.

— Ты имеешь в виду, — спросил он, — что Ктучика убил Шар, а не Белгарат?

— Нет. Это был не Шар, а вселенная. Вы хотите углубиться в теологию?

— В этой области я еще больший скептик и невежда.

— Но именно этого вы не должны себе позволять, Закет, — серьезно сказал Гарион. — Вы должны верить. Иначе мы проиграем, а вместе с нами весь мир — причем навсегда.

Гончая завыла еще ближе.

— Говорите тише, — шепотом предупредил Гарион. — У гончих отличный слух.

— Я не боюсь собак, Гарион, какими бы большими они ни были.

— Это ошибка. Страх — одна из вещей, которая позволяет нам оставаться в живых. Ладно, слушайте дальше. Насколько я понимаю, все происходило так. Ул создал вселенную.

— А я думал, она просто возникла из ничего.

— Так оно и было, но осуществил это Ул. Потом он объединил свои мысли с сознанием вселенной и родились семь богов.

— А гролимы утверждают, что все создал Торак.

— Торак хотел, чтобы они в это верили. Это одна из причин, по которой мне пришлось убить его. Торак думал, что вселенная принадлежит ему и что он более могуществен, чем Ул. Но он был не прав — вселенная не принадлежит никому. Она принадлежит только себе и устанавливает свои правила.

— Она?

— Разумеется. Вселенная — мать всего: вас, меня, этого камня, даже мертвого дерева, за которым мы прячемся. Очевидно, мы все связаны друг с другом, и вселенная не допускает уничтожения однажды созданного. — Гарион снял шлем, взъерошил волосы на вспотевшей голове и вздохнул. — Я очень сожалею, Закет. Все это свалилось на вас слишком быстро, но у нас нет времени на подготовку. По какой-то причине мы с вами участвуем в этом. — Он криво усмехнулся. — Боюсь, мы оба не подходим для этой задачи, но наша мать нуждается в нас. Вы готовы к этому?

— Я готов ко многому, — равнодушно отозвался Закет. — Учитывая то, что говорила Цирадис, я все равно не надеюсь выпутаться из этого живым.

— Вы уверены, что вы не арендиец? — с подозрением осведомился Гарион. — Вся идея заключается в том, чтобы жить, а не умереть, Закет. Смерть — это поражение. Вы не должны умирать. Голос говорил мне, что вам предназначено в этом участвовать. Думаю, мы движемся прямиком к последнему ужасу. Вы сможете поддерживать меня, когда мы туда доберемся.