Дэвид Эддингс - Владычица магии

– Свою вечную дружбу.

– Какая нужда королеве змей в друзьях?

– Тогда золото, – раздражённо ответил Гролим.

– Я знаю секрет червонного золота энгараков, – лениво ответила Солмиссра, – и не желаю стать его рабыней. Оставь деньги себе, гролим.

– Осмелюсь ли сказать, что вы ведёте очень опасную игру, ваше величество?

– холодно спросил гролим. – Вы уже восстановили против себя Полгару. Можете ли позволить себе ещё одного столь могущественного врага, как Ктачик?

– Я не боюсь Полгары. И Ктачика тоже.

– Храбрость королевы поистине велика, – сухо заметил мерг.

– Всё это начинает надоедать Мои условия очень просты. Скажи Ктачику, что враг Торака у меня и останется здесь, пока…

Она замолчала.

– Пока, ваше величество?

– Я отдам мальчика Тораку как свадебный подарок. Гролим изумлённо заморгал.

– Если Торак возьмёт меня в жёны и подарит бессмертие, я подарю ему Белгариона.

– Весь мир знает, что Бог-Дракон энгараков погружён в сон, – возразил Гролим.

– Но не навсегда, – жёстко заметила Солмиссра – Жрецы энгараков и чародеи олорны почему-то забывают, что Солмиссра Вечноживущая умеет читать небесные знамения так же хорошо, как и они. Близится день пробуждения Торака. Скажи Ктачику, что в день нашей с Тораком свадьбы Белгарион будет у его ног. Но до этой минуты мальчик принадлежит мне.

– Я передам ваши слова Ктачику, – обещал мерг, холодно, сдержанно кланяясь.

– Тогда можешь удалиться, – велела королева, небрежно взмахнув рукой.

– ВОТ ОНО ЧТО! – вновь услышал Гарион знакомый голос. – Я ДОЛЖЕН БЫЛ ПРЕДВИДЕТЬ ЭТО.

Внезапно змей Маас поднял голову; шея раздувалась, глаза горели.

– Берегись! – прошипел он.

– Мне? Бояться гролима? – расхохоталась Солмиссра. – Никогда!

– Не гролима. Этого.

Раздвоенный язык почти коснулся лица Гариона.

– Его разум пробудился.

– Это невозможно!

– Тем не менее он больше не одурманен. По-моему, это как-то связано с металлической вещью у него на шее.

– Тогда сними украшение, – приказала королева змее. Маас соскользнул на пол и стал приближаться к Гариону.

– СИДИ НЕПОДВИЖНО, – велел внутренний голос. – НЕ ПЫТАЙСЯ СОПРОТИВЛЯТЬСЯ.

Гарион, оцепенев, наблюдал, как подвигается всё ближе плоская голова.

Маас раздул капюшон; чёрный язык нервно мелькал в открытой пасти. Медленно наклонясь вперёд, он коснулся носом серебряного амулета, висевшего на шее юноши.

Сверкнула яркая голубая молния. Гарион ощутил знакомый толчок, но теперь уже более напряжённый, сосредоточенный в одной точке. Маас отпрянул, но в амулете вновь сверкнула молния и, шипя, ударила в нос гада. Глаза змеи провалились, из ноздрей и пасти повалил пар.

Потом искры исчезли, а тело мёртвой рептилии, извиваясь в конвульсиях, сползло на полированные камни зала.

– Маас! – взвизгнула королева. Евнухи разбегались по сторонам, опасаясь попасть под бешено бьющийся хвост.

– Моя королева, – прошептал бритоголовый придворный, появившийся у входа, – наступил конец света!

– Что? – ахнула Солмиссра, с трудом оторвав взгляд от издыхающего змея.

– Солнце исчезло! Сейчас полдень, а на улице непроглядная тьма. Город обезумел от ужаса.

Не обращая внимания на суматоху, поднявшуюся после слов придворного, Гарион спокойно восседал на подушках у трона Солмиссры, напряжённо прислушиваясь к наставлениям внутреннего голоса.

– СПОКОЙНО! НИЧЕГО НЕ ГОВОРИ И НИЧЕГО НЕ ДЕЛАЙ.

– Немедленно зовите моих астрологов! Я желаю знать, почему меня не предупредили об этом затмении! – приказала Солмиссра.

– Это не затмение, моя королева! – завопил лысый придворный, пресмыкаясь на полированном полу рядом со всё ещё извивающимся Маасом. – Тьма накрыла город словно огромным занавесом. Надвинулась чёрная стена – ни дождя, ни ветра, ни грома. Поглотила солнце без единого звука Он начал отчаянно рыдать.

– Мы никогда, никогда больше не увидим солнца.

– Немедленно прекрати, идиот! – крикнула Солмиссра. – Вставай! Сэйди, убери этого сумасшедшего дурака и посмотри на небо. Возвращайся быстрее. Мне нужно знать, что происходит!

Сэйди отряхнулся, как собака, выходящая из воды, и с трудом оторвал зачарованный взгляд от мёртвой застывшей ухмылки на морде Мааса. Потом поволок что-то бессмысленно лепечущего придворного к двери.

Солмиссра наконец вспомнила о Гарионе.

– Как ты сделал это? – требовательно спросила она, показывая на подёргивающееся тело змея.