Виктория Бесфамильная - Когда пропадают дедушки (СИ)

Когда солнце окончательно скрылось сначала за деревьями, а потом и за краем горизонта (ушло спать, как говорила Лоре, отдохнуть от тебя неуемной, как уверял ее Фил), поиски, увенчавшиеся половинным успехом, решено было прекратить до следующего утра. Половинный успех этот выражался в том, что Лоре удалось найти большую разлапистую ветку, которая после определенных усилий могла стать посохом, а Коша сумел разнюхать некое подобие брода, проложенного через болота то ли случайными путниками, то ли самим лесом, правда слишком глубокого. Так что было ясно, что Кошу придется нести на руках, если конечно он не предпочтет геройски утонуть или его не решат оставить на произвол на этом берегу. Впрочем, об этом никто даже и не подумал, включая и Лоре, которой предстояло нести нелегкого дракона, так как гному вода доходила до середины груди, и помочь он мог только в героическом потоплении огнедышащего кошмара. Фил, поддавшись внезапному порыву, решил научить дракона летать, справедливо рассудив, что зачем‑то же ему нужны прозрачные отростки на спине. Но то ли отростки были еще слишком слабы, то ли Коша слишком уж вжился в предложенную ему роль и отказывался учиться тому, что этой роли противоречило, но ни личный пример Фила, ни его подробные и обстоятельные объяснения теории и практики полетов результатов не дали. Коша смотрел на Фила внимательно, со своим извечным любопытством, но никаких попыток полететь не делал, а когда он начал дымить, пытаясь не зевать слишком уж сильно и в глазах его появилось немного осоловелое выражение, Фил осознал всю тщетность своих усилий и, махнув с горя крылом, разрешил дракоши присоединиться к их давным — давно мирно спящим спутникам.

Солнце следующего дня застало их не только на ногах, но даже уже в пути и окончательное сбитое с толку столь странным поведением любящей поспать Лоре, не нашло ничего лучше, как подняться повыше и убежать подальше, заботливо осветив раскинувшуюся перед героями топь. В ответ на это герои благодарно покивали солнцу и продолжили свой нелегкий путь. Гном шел впереди, прощупывая путь разлапистым посохом и негромко ругаясь, Фил сидел у него на голове, глядя вперед, Лоре шла следом, пытаясь удержать равновесие и дракона, а потому не имея времени на ругань. Вместо Лоре ругался Коша: свесив голову с ее плеча и с тоской рассматривая удаляющийся берег, он дымил, и время от времени выпускал маленькие шарики огня, впрочем, поглощаемые болотом без всякого для себя вреда.

Лес с этой стороны болото еще не успел укорениться. Здесь лес все еще был молод, непостоянен и безмерно любопытен. Он с нарастающим интересом наблюдал за приближающемуся через топь путниками и искренне сочувствовал их трудностям. А потому, когда диковатая на вид парочка выползла на берег и растянулась на земле, не подавая признаков жизни, лес немного заволновался и отправился на разведку. Совсем еще молоденькое и потому очень смелое дерево медленно и осторожно подобралось к растянувшимся на земле существам, но никто из них не обратил на дерево никакого внимания. Деревце еще какое‑то время постояло рядом, рассматривая их, а потом, убедившись в их безопасности, убежало с докладом назад. Существа еще какое‑то время пролежали неподвижно, затем одно из них пошевелилось, сделало над собой усилие, перевернулось и оказалось гномом. Рядом с гномом зашевелилась Лоре, попыталась сесть, но сумела лишь свернуться калачиком, пытаясь удержать ускользающее тепло.

— Надо бы огонь развести, замерзнем, — безразлично заметил Оксидан.

— Угу, — отозвалась Лоре, и они замолчали, глядя на преодоленное ими болото.

Все, в общем‑то, шло хорошо и до берега оставалось всего несколько шагов, когда тропа под ногами закончилась, и гном ушел в трясину с головой. Возможно, он бы там и остался, если бы Фил не успел схватить его за волосы и начать тянуть вверх, и Лоре кинулась им на помощь, одной рукой удерживая Кошу, чтобы тот не утонул, а другой тянула гнома. Выбираясь из трясины, они перепачкались до самой макушки, чуть не утопили Кошу, едва не потеряли Фила, и, оказавшись на твердой земле, смогли только отползти от болота подальше, прежде чем рухнуть вконец обессиленными. В лесу царили сумерки, а в небе над лесом прогуливался месяц.

— Все‑таки надо бы развести огонь и поесть, — пробормотал Оксидан, постепенно приходя в себя.

Лоре и Оксидан одновременно повернули головы и посмотрели на валяющегося рядом дракона. Коша покрытый целиком грязной тиной (как и они сами впрочем) лежал на спине, бессильно раскинув лапы, всем своим видом показывая, что он не имеет ничего общего с огнем и его добыванием. Оксидан тяжко вздохнул, Лоре потерла кончик замерзающего носа и села. Котомка с пожитками и едой валялась рядом, но с первого взгляда на нее становилось ясно, что пользы от нее и ее содержимого никакой. В смутной надежде Лоре перевернула котомку, вытряхивая на землю небогатое содержимое, которое, впрочем, не столько вытряхнулось, сколько выскользнуло на землю, в сопровождении воды и грязи. Гном снова тяжко вздохнул и с горя выдернул целый клок из без того уже порядком поредевший бороды. Его можно было понять. Вся их заботливо приготовленная и заготовленная в дальний путь еда лежала сейчас на земле неприятной пахнущей и малопривлекательной кучкой. Рядом грудой грязного старого тряпья валялось единственное оставшееся платье Лоре (второе взятой в дальний путь платье точно таким же грязным тряпьем было надето на саму Лоре). Лоре некоторое время изучала свое платье, а затем, решив, что его еще можно постирать и привести в порядок, положила назад в котомку. Еду, однако, спасти было нельзя, а сил добывать новую не было и после горестных раздумий и горьких вздохов, Оксидан и Лоре, обняв с двух сторон теплого, хоть и грязного дракона, легли спать, оставив добровольным стражем Фила, занявшегося чисткой перьев. Выбравшаяся из укрытия ночь окутала лес и мир вокруг.