Роберт Шекли - Между Сциллой и Харибдой

— Выходит, — сообщил Эмилио. Глатц завел старый облупившийся «Понтиак», и в жарком летнем воздухе зависла выжидательная пауза.

Как только Сантос через автоматические двери вышел из подъезда на улицу, к обочине подкатил посольский шофер Хосе в длиннющем старом «Кадиллаке» Лучший шофер, чем Хосе, на Сан-Исидро еще не рождался. Лимузин остановился перед подъездом в тот самый миг, когда посол переступил порог здания аэропорта Сантос всегда считал, что проделать этот трюк куда труднее, чем утрясти бюджет острова. Впрочем, никто особо и не пытался Сантос уселся в машину, стараясь не наступить на Пако, лежавшего на полу под ковриком — Хорошо долетели, сэр? — осведомился Хосе с переднего сиденья.

— Да, сносно. Всегда приятно вернуться домой, даже если отлучался ненадолго. Как идут дела здесь?

— Обычная мыльная опера. Второй секретарь Хуарес снова выставил себя в дураках с дочерью посла Доминиканской Республики — вы не знаете, нельзя ли сказать это название покороче? — и, как обычно, об этом не знает только его жена. Первый секретарь Ширли Чомола беременна, мы полагаем, от садовника Фелюса. И еще несколько инцидентов — Словом, все идет, как обычно, — резюмировал Сантос. — Славно, славно. — Тут он вспомнил о человеке, лежащем под ковриком у его ног. — Пако, а ты как поживаешь?

— Добро пожаловать обратно, сэр, — сдавленным, но полным уважения голосом произнес Пако.

— Не вставай, — предупредил Сантос. — Подожди, пока мы не покинем зону аэропорта. Никто не видел, как ты садишься в машину?

— Нет, сэр Меня тайком провели в гараж посольства, и с тех самых пор я лежу под ковром.

— Славно, славно. Потолкуем после.

— Обогнув аппарель, они выехали на дорогу Белт-Паркуэй, ведущую в Манхэттен. Хосе уже определил, что их преследует старый «Понтиак». Вскоре слева показались кладбища Квинса, а за ними — уходящие под небеса здания Нью-Йорка.

— Ладно, Пако, — сказал Сантос. — Теперь можно и поговорить. Но не садись.

Откинувший коврик Пако оказался коренастым, смахивающим на штангиста индо-латинским парнем с бакенбардами в виде ятаганов, оканчивающимися у самого края бугрящейся узловатыми мускулами челюсти.

— Привезли? — поинтересовался он.

— Конечно, — подтвердил Сантос. — План должен выполняться.

Пако кивнул. При росте в пять с половиной футов в плечах у него были все три с половиной. Приехал он из провинции Мателоса, беднейшего района Сан-Исидро. Предки Пако уже две сотни лет возделывали землю имения Сантосов. Оба семейства связывали прочные отношения раб — хозяин, которые они берегли и лелеяли.

— Полагаю, вам следует знать, — сообщил Хосе с переднего сиденья, — что за нами следят.

— Ничего страшного, — отозвался Сантос. — Я допускал такую возможность. Пако, давай перейдем к делу.

Открыв свой «дипломат», Сантос отодвинул в сторону стопочку государственных секретов, служивших тут только прикрытием, и вытащил брезентовый мешочек, по виду весивший пару килограммов и стоивший на улице тысяч двести долларов, если предположить, что в нем содержится два килограмма почти стопроцентного (99,9) кокаина из поместья двоюродного братца Сантоса — Октавиано Маррани из провинции Кочибамба в Боливии.

— Знаешь, что делать? — осведомился Сантос.

— Знаю. Не волнуйтесь, босс.

— Легко тебе говорить, ведь ответственность за успех много-миллионнодолларовой операции лежит не на тебе, правда?

— Я знаю, что вам приходится нелегко, — подтвердил Пако.

— И к чему мне это делать? В конце концов, я ведь и так богат.

— Вы делаете это ради Сан-Исидро. Ради своей — и моей — patria1.

— Да, La Patria <���Родина (исп )>, — горько усмехнулся Сантос. — Ну, не странно ли, до каких крайностей может довести чувство патриотизма? Только подумать, что мы вытворяем!

Шофер Хосе свесился к ним через спинку переднего сиденья и поведал, шевеля усами:

— Эти люди по-прежнему следуют за нами.

— Я и не предполагал, что они отстанут, — ответил Сантос. — Ты можешь оторваться от них?

— Здесь, в Мидтаун-туннеле?

— Извини, я забыл. Когда сможешь.

Они выехали из туннеля в Манхэттен. «Понтиак» отстал машины на четыре. Все трое следили за ним в зеркальце заднего обзора, напустив на себя беззаботный вид, хотя на самом деле были встревожены. Когда доехали до Седьмой авеню, Хосе улучил момент и резко свернул направо, на миг скрывшись у преследователей из виду. Пако распахнул дверцу и выскользнул на улицу, крепко прижимая к груди мешочек.