Вероника Иванова - Отражения (Трилогия)

— Она вышла по делам, но скоро вернётся. Подождёшь?

Поворачиваюсь на голос, виновато улыбаясь.

Рогар, наверное, с нетерпением ждал возвращения Матушки, если стук двери заставил его выйти на галерею второго этажа. Явление моей скромной персоны, судя по всему, Мастера не порадовало: в произнесённых словах слышались сожаление и некоторая неловкость. Ах да, я же так и не извинился... Нехорошо.

— И где я могу подождать госпожу?

— Поднимайся сюда.

Принимаю приглашение и, преодолев череду ступенек, вхожу вслед за Рогаром в комнату — небольшую, светлую, но не слишком-то тёплую.

— Располагайся! — предлагает Мастер и опускается на массивную скамью у окна.

Располагаться? Ох, и нелёгкая же это задача... Надо выбрать то единственное место, на котором мне будет удобно делать то, что я собрался делать. Выяснять отношения. Если бы вы знали, как это неприятно, нудно и больно! И очень утомительно. А посему... Сяду прямо на пол, чтобы, в случае чего, падать далеко не пришлось.

Устраиваюсь на половицах, скрещивая ноги. Рогар слегка удивлён, но с недавних пор его удивление явственно смешано с опаской: вдруг выкину ещё какой фокус? Страшно же! И вообще, я — великий и ужасный... дурак. И как Мастер этого не замечает?

— Сердишься? — спрашиваю без увёрток и предварительных намёков, дабы не тратить зря время. Пусть оно у меня не драгоценное, а только полудрагоценное, всё равно, жалко!

— На тебя, что ли? — вздрагивают седые брови.

— Есть ещё поводы грозно хмуриться? — уточняю. Знаю, что иных поводов для недовольства нет, но всё же... Надо быть вежливым и внимательным. Хоть изредка.

— Грозно? — Мастер делает вид, что ничегошеньки не понимает.

— Ну, будь я малость потрусливее, давно бы уже прятался от тебя под столом!

— Неужели? — ехидство в голосе наличествует. Но пока что слишком горькое.

— Обязательно! Но ты не ответил. Сердишься? — стараюсь удержаться на грани между настойчивостью и надоедливостью.

— Считай, что да, — вполне заслуженный ответ.

Одолжение мне делаешь, дяденька? Этот ты напрасно: я одолжений не приемлю. Сам могу, кому хочешь... Впрочем, не сейчас.

— Я поступил плохо, верно?

— Сам догадался или кто подсказал? — спокойствие тона, близкое к безжизненности, меня не обманывает: Мастер язвит. И это меня очень даже радует.

— Вообще-то, подсказали, — спешу признаться. Самым искренним образом. — Я, знаешь ли, человек рассеянный, и даже то, что под ногами валяется, не всегда разглядеть могу.

— А ещё ты — наглый лжец! — припечатывает Рогар, отбрасывая за ненужностью мёртвенную официальность.

— Снова здорово! — всплескиваю руками. — В чём же я тебе солгал? И когда?

— Да только что! Объявил себя рассеянным и ненаблюдательным. И это после всего...

— После чего?

— После того, как разделал Ригона в три счёта! — в голосе Мастера нарастает возмущение.

— Кстати, о Ригоне. Если бы я был умнее, то не полез бы в драку с ним.

— По какой же причине?

— Как ни стыдно сознаваться в собственной глупости, но... Я отметил присутствие эльфийской крови в упомянутом молодом человеке, однако не сообразил, что ему стукнуло куда больше лет, чем отразилось на юном личике. То есть, я совершил непростительную ошибку и подверг себя неоправданному риску. А ещё... Тебя напугал.

— С чего это ты решил, будто я испугался? — недовольный взгляд, дно которого припорошено щепоткой стыда.

— Да сразу видно было! Если уж ты о помощи Ректора просил, значит, совсем растерялся!

— Растерялся, говоришь? — голос Рогара холодеет. — Растерялся? А что мне оставалось делать, если ты... Полез прямо в...

— Хочешь, скажу, как ты должен был поступить? — хитро щурюсь. Мастер предчувствует очередную проделку с моей стороны, но всё же требует:

— Скажи!

— Ты должен был взять меня за ухо и отвести домой. А мог бы прямо во Дворе и выпороть. На глазах у всех. И предоставить Ножам возможность решать проблемы без моего непосредственного участия. Такое тебе в голову не приходило?

Смотрю в глаза Мастера, настойчиво и внимательно. Достаточно внимательно, чтобы заметить тень ответа. И знаете, какого? «Не приходило»! Да что же такое творится в подлунном мире?!

Горестно вздыхаю и опускаю взгляд. Делаю паузу (для усиления эффекта и собственной концентрации), потом говорю, тихо, но внятно:

— Похоже, по степени разумности мы с тобой — близнецы-братья. Во всяком случае, ты ведёшь себя уже откровенно непристойно, и вынуждаешь сделать тебе выговор. Строгий. Если я ношу ошейник, со мной надо обращаться соответственно! А ты... Скажи на милость, почему не всыпал мне «горячих» ещё до того, как я пустился в очередную опасную глупость?