Дмитрий Скирюк - Руны судьбы

Идеальное место для хорошей мышеловки.

— Погаси трубу, — потребовал Рутгер, заметив краем глаза тлеющий огонь. Огонёк с готовностью погас, но и только. Рутгер сосчитал до десяти, потом вздохнул и обернулся.

— Смитте, — с обманчивой мягкостью в голосе сказал он, — ты меня не понял: я сказал не «прикрой», а «погаси».

Стоявший за его спиной толстяк с трубкой смутился и забегал глазами.

— Я пальцем придержу, — хриплым басом заявил он. — Ничего ж не видно.

— Дым учует.

Обычно буян и любитель поспорить, на этот раз Смитте безропотно исполнил приказание, погасил огонь, умял подкуренный табак, чтоб тот не высыпался, и сунул трубку в карман. Рутгер при этом как бы ненароком проверил, как идёт из ножен лезвие ножа и снова замер недвижим. Два других его подельника — Вильгельм и Вольф по кличке Штихель не произнесли ни слова. Несмотря на молодость и ветер в голове они прекрасно знали, что с Рутгером шутки плохи. Сам же он не пил и не курил, считая, что хмель делает нетвёрдой руку, а табачный запах выдаёт сидящего в засаде. Что Смитте только что и продемонстрировал.

«Сосунки, — подумал Рутгер угрюмо. — Вымахали до небес, а толку — ни на грош. Ладно, хоть молчать ума хватает. Ну и ночка…»

— Однакова, я не пойму, — как будто бы услышав его мысли, нарушил молчание Штихель. — Стою я вот себе и думаю: к примеру взять, заказчик энтот. Сурьёзный человек, по всякому видать. На фига ему вдруг сдался энтот лекаришка? Добро бы кто сурьёзный был, а то ни бе, ни ме — так, травяное семя… И добро чего бы путное с им сделать, а то — не напугать, не грабить, не хабар трясти, просто — прихлопнуть, как муху, и всё. Чудные дела, — он вздохнул и продолжил: — Всяких мне людишек резать доводилось. Менял — доводилось. Торгашей — тоже доводилось. Жидов доводилось. А вот лекаров пока не доводилось.

— Плёвое дело, — поддакнул ему Вильгельм. — Денег не стоит, на одного бы больше вышло. Ждать только смерть как надоело.

Неприметный, среднего роста и такого же ума, он тянул слова с ленцой и расстановкой, подражая своему кумиру — Камиллу Ле Бару. Его мало волновало, что сам Камилл уже семь лет как был мёртв. Хватало рассказов. Он одевался в серое сукно, носил ножи в обоих рукавах и втихомолку учился работать удавкой. Но в остальном… Так например сейчас его новая, надетая по случаю осенних холодов кожаная куртка ужасающе скрипела в темноте. Прямо как гостиничная вывеска на той стороне, пожалуй, даже громче. Рутгер едва не застонал: для убийцы, шедшего на дело, Вильгельм был неимоверно туп. Хорошо ещё, что хоть Смитте промолчал; он уже похоже понял, откуда дует ветер. Рутгер снова глубоко вздохнул и снова сосчитал до десяти. Ничего не сказал.

Подельники же, по-видимому, расценив молчание как знак его доброго расположения, вконец осмелели, и решили продолжить обмен мнениями.

— И то сказать, — вновь затянул волынку Штихель, — чего ему в такое время в энтой лавке так приспичило? Второй раз торчим тут ночь-полночь, замёрзли, как ледышки, нож из ножон уже не вылазит, а всё незнамо, для чего. С чего ты вообще взял, что он сюда заявится, а, Рутгер?

— Во-во, — кивнул Вильгельм. — В городе энтих самых аптекаров-отравителей — везде, куда ни плюнь, на каждой улице по лавке, а мы тут…

Рутгер снова обернулся, и оба враз умолкли. В темноте его глаза блестели, как слюда.

— Значит так, — ледяным голосом сказал он. — Зачем и почему — обговорим потом. Нам платят, мы работаем, а остальное — не наше дело, понятно? И какого хрена он раз в месяц заползает в эту лавку — тоже не наше дело. Понятно?

— Понятно, — пробурчал Вильгельм и всё-таки не выдержал. — А если он и сегодня не придёт?

— By got! Не придёт сегодня, придёт завтра! А теперь заткнитесь. Первый, кто начнёт трепаться не по делу, словит нож под рёбра. Это я вам говорю. Понятно?

Все трое кивнули, мол, поняли, значит. Не вслух.

Уже хорошо.

Рутгер повернулся к переулку и снова замер в ожидании.

Сказать по правде, ему и самому было интересно, придёт тот парень или не придёт. Корчма давно уже закрылась, но здесь была аптекарская лавка, а она была открыта в любое время дня и ночи. Странная лавка. Совершенно не пользующаяся популярностью и до сих пор не прогоревшая.

Из достоверных источников было известно, что раз в месяц, когда луна шла на ущерб, какой-то травник по кличке Лис заявлялся сюда, чтоб чего-нибудь продать или купить.

Лис… Что-то вновь зашевелилось в памяти. На миг Рутгер задался вопросом, правильно ли он поступил, взяв на дело таких зелёных парней. Но когда пришёл заказчик, в гильдии «работников ножа» никто заказ не взял. С ним говорили, с нанимателем — как видно, он и впрямь был важной птицей, но отвечали всякий раз отказом. А Рутгер подумал, выждал день и принял предложение.