Уэн Спенсер - Тинкер

Не доходя до спальни, Тинкер остановила его:

— Ты… Мы… Там только одна кровать.

Он поднял голову.

— В твоей спальне? Да.

— А у тебя другая спальня?

Не говоря ни слова, он распахнул перед ней дверь. Несомненно, это спальня принадлежала Ветроволку: его запах просто висел в воздухе. Открытая дверь гардеробной позволяла увидеть массу превосходной одежды. По всей комнате было разбросано множество занятных, красивых или забавных вещей, принесенных когда-то вечером и позже оставленных без внимания.

Две спальни? Разве женатые люди не разделяют одну, общую? Или Ветроволк затеял эту историю с ее замужеством только для того, чтобы контролировать ключевую фигуру? Конечно, это более вероятно, чем любовь с первого взгляда. Тулу была права: Тинкер не знала своего сердца. Мысль о том, что Ветроволк мог не хотеть ее, причинила ей такую боль, что она и представить себе не могла. Сбитая с толку и несчастная, она свернулась клубочком на скамеечке у подножия кровати.

Ветроволк закрыл дверь, обеспечив им уединение от секаша, и сел рядом.

— Я понимаю, как это трудно. Я хотел дать тебе время все обдумать и привыкнуть.

«Чего я хочу? Чего?» «Я хочу его».

Тинкер протянула руку и коснулась его волос. Она бы, наверное, оробела, если бы встретила его взгляд, но он не шелохнулся, и тогда она провела рукой по его волосам, наслаждаясь их мягкостью. Нежно отвела прядь с уха и провела пальцем по его очертаниям.

Ветроволк шевельнулся, и она поспешно отдернула руку.

— Нет, продолжай, пожалуйста, — пробормотал он.

— Да?

— Я так этого хочу.

Она прильнула к нему и зарылась лицом в волосы. Прежде ей не доводилось разглядывать чье-либо ухо. Может, человеческое ухо менее изящно и таинственно, потому что у него меньше изгибов и завитков? Тинкер поцеловала мочку уха, а потом точку пульса под ухом, а потом мощный столп шеи. Тут она заметила, что дрожит, сама не зная отчего: то ли от страха, то ли от возбуждения.

Она ткнулась лицом в его плечо и прошептала:

— Возьми меня.

Его руки сжали ее в нежном объятии.

— Не надо торопиться, Тинк. Давай будем вместе изучать, что доставляет нам наибольшее наслаждение.

— По-моему, ты это знаешь…

Его рубашка из шелка цвета бронзы, согретая его телом; сквозь нее видно, как перекатываются его мышцы. Он заполнил собой все ее чувства, и она показалась себе такой маленькой.

— А теперь ты меня боишься.

Можно ли полностью раствориться в его объятиях?

— Я боюсь, что ты не хочешь меня.

— Ты — все, чего я хочу. — Его дыхание согрело ей шею; от его тепла волны дрожи бежали по ее телу. — В тебе — моя вселенная.

Тинкер подняла глаза и увидела, что он смотрит на нее внимательно и нежно.

— Значит ли это, что ты любишь меня?

— Любовь — слишком маленькое слово, чтобы передать то, что я чувствую.

Придется принять это за «да».

Она и не заметила, в какой момент с нее слетел плащ или когда были расстегнуты крючки пеньюара. Но когда она обнаружила, что полураздета, пеньюар уже был спущен ниже груди и вздернут выше талии. Ветроволк покрывал легкими поцелуями внутреннюю сторону ее бедра, и она не хотела его останавливать. Она приподняла бедра, чтобы он мог спустить с нее трусики. Он держал ее в ладонях, большими пальцами раскрывал перед собой, и его дыхание было самым сокровенным из прикосновений. Ее трясло от желания чего-то большего, и она шептала: «Пожалуйста». Он наклонил голову, и наслаждение потекло в нее, словно жидкость, стекающая с его языка.

Лишь позже, когда его мягкие волосы рассыпались по ее голым ногам, она поняла, что все было так, как в том давешнем сне.

В Аум Ренау они пробыли три недели.

Тинкер старалась чувствовать себя счастливой. Разумеется, жизнь ее протекала в весьма приятных занятиях. Перед ней открылась целая вселенная секса, и она могла исследовать ее, сколько захочется. Вне постели Ветроволк казался по-настоящему влюбленным, и отчасти поэтому ей никак не удавалось разобраться в собственных чувствах. Для признания того факта, что она любит Ветроволка, ее научному уму не хватало пищи: измерений, количественных характеристик, наглядной информации.

Благодаря усилиям Ветроволка она избавилась от необходимости появляться при дворе, встречаться с королевой и участвовать в политических играх. Скорее всего, ему достаточно было упомянуть о ее возрасте и недавнем превращении — и все вопросы исчезли словно дым. Однако сам вице-король Западных земель не мог не посещать двор и поэтому часами отсутствовал.