Кира Стрельникова: Укрощение строптивой... ведьмы

Мои губы невольно сложились в мечтательную улыбку, а сознание как протерли тряпкой, в нем сразу стало светло и просторно. Надолго ли, правда, не знаю, но уже хорошо. И я уцепилась за это состояние, стараясь даже дышать через раз и не шевелиться. Надеюсь только, Аттина не будет спрашивать, чего это я улыбаюсь, как будто мне подарили миллион. Усилием воли я согнала с лица красноречивую улику — не надо давать наяде-метаморфу лишнего повода насторожиться.

— Ярочка? — словно услышав, о чем думаю, позвала бывшая приятельница.

Я, не открывая глаз, промычала что-то невнятное и вяло шевельнула рукой — надеюсь, это удовлетворит ее. Сохранять спокойствие становилось сложнее с каждой секундой, давящее ощущение усиливалось. Черт! Алекс, найди меня, а… Потом разбираться будем, что случилось и как именно!

Аттина остановила машину, и я поняла, что мы приехали. Хм, слишком быстро, но, может, я просто времени не заметила в своем состоянии. Почувствовав, как прохладные ладони обхватили мое лицо, дернулась, не сдержав порыва отшатнуться, глаза сами распахнулись и встретились с сиявшими холодным синим светом глазами Аттины.

— Я сейчас все приготовлю, а ты пока здесь посиди, хорошо? — промурлыкала наяда, и мне показалось, ее зубы заострились, став похожими на акульи.

Мамочки… Черты лица тоже неуловимо поплыли, от былой кукольной красоты не осталось следа, они стали резкими, хищными. Атти явно перестала себя контролировать, во взгляде отчетливо светилось безумие.

— Н-не хочу… — Меня хватило, чтобы выдавить эти два слова, то спокойствие, которого я достигла, пока ехали сюда, стремительно разваливалось под ненормальным взглядом Аттины.

Похоже, под воздействием колье перед ментальной магией метаморфа и мой иммунитет пасовал. Беда! Наяда-перевертыш плотоядно улыбнулась и покачала головой.

— А придется, милая. Ты си-и-и-ильная, но я сильнее, — прошептала она и погладила большими пальцами мои щеки. — Жди здесь, — бросила Атти и отстранилась, к моему смутному облегчению.

Она покинула машину, хлопнула дверью, а я даже не могла пошевелиться, раздавленная апатией и нежеланием вообще что-то делать ради своего спасения. Щелкнул блокиратор, показав мне, что двери я так просто не открою, и мягкий невидимый толчок подсказал — Аттина прибавила еще и магию. Я проводила бывшую подругу мутным взглядом, чувствуя, как отчаяние и страшное ощущение беспомощности стремительно захватывают сознание, и едва слышно всхлипнула. Ну и где же мой персональный Чип и Дэйл в одном лице?! Неужели он будет ждать, пока я не лягу на алтарь? Стонхендж едва просматривался впереди, даже мое ночное зрение не очень помогало разглядеть его: машину Аттина оставила на обочине трассы и пошла прямо через поле, напрямую к холму, где стояли древние камни. А меня опять прибило, и даже мысли о признании Сашки уже не спасали: видимо, мой лимит сопротивления на сегодня был исчерпан.

К моменту возвращения за мной наяды-метаморфа я впала в полное оцепенение, глядя перед собой невидящим взглядом и плохо соображая, что вообще происходит. Прошедшая жизнь казалась чередой тоскливых унылых дней, которую хотелось прервать как можно скорее — лишь бы она не продолжалась дальше. Собственное существование представлялось бессмыслицей, и когда Аттина распахнула дверь с моей стороны и молча протянула руку, я уцепилась за нее, как за спасательный круг. Ее глаза мерцали в ночной темноте холодными синими звездами, и я не могла отвести от них взгляда. Как мы добрались до громады Стонхенджа, не помню, а вот едва я приблизилась к внешнему кругу древних камней, мои ноги приросли к земле. Я моргнула, сквозь безразличие и серый туман меланхолии пробилось что-то, похожее на страх и возмущение. Аттина оглянулась, вопросительно глянула на меня.

— Яра? — Она чуть нахмурилась, в голосе слышалось нетерпение.

— Н… нет… — просипела я, помотав головой.

Мой взгляд не отрывался от больших пластиковых бутылей с чем-то темным, стоявших в центре внутреннего круга камней. В сознании молнией мелькнули воспоминания об убийствах, телах, которые я исследовала вместе с Сашкой, и аж в висках заломило, так упорно я пыталась сопротивляться нажиму колье. Аттина схватила меня за руку и настойчиво потянула за собой, нервно облизнувшись — мне показалось, ее язык длиннее обычного и раздвоенный на конце.

— Яр-р-рина! — натурально прорычала она, потеряв почти всякое сходство с наядой, которую я знала несколько лет.